Пятый неспящий. Альбина Нури
отрицательно качнула головой.
– Я рано встаю, ты прекрасно знаешь.
– Пойду еще посплю, – сказала Роза, избегая смотреть на мать.
– Посплю! Скоро только и будешь способна, что есть, пить, спать… – Мать поджала губы.
Роза перевела дыхание и попыталась пройти мимо, но мать вцепилась ей в локоть:
– Как можно напиваться? Ты же девушка! Тебя сейчас вырвало, потому что твое тело уже не может принимать алкоголь!
– Но это мое тело и моя жизнь. Оставь меня в покое и дай пройти. Пожалуйста.
– Ты напилась и безобразничала, – не отступала мать, – позорище!
«Может, спросить у нее, что вчера было?»
– И что же я такого сделала? – осведомилась Роза.
В глазах матери промелькнуло что-то непонятное. Растерянность? Недоумение? Испуг? Она выпустила руку дочери и больше ничего не сказала. Повернулась и убралась восвояси. Коридор опустел – путь был свободен.
Роза усмехнулась, показала закрытой двери средний палец и пошла к себе.
Перед тем как лечь спать, она решила наглухо задернуть шторы. Подошла к окну и увидела, что начался снегопад. Пушистые снежинки тихо кружились в безветренном воздухе, оседали на землю медленно и плавно.
Снег слой за слоем старательно укутывал поселок, сад, дорожки, гараж, клумбы, разлапистые ели вдалеке – и в этом было что-то неумолимое, неизбежное. Даже чуть-чуть пугающее.
Некоторое время Роза стояла и смотрела будто зачарованная.
«Надо бы узнать прогноз погоды, – подумала она. – Если снегопад усилится или, чего доброго, начнется метель, все дороги заметет и в город не попадешь».
С другой стороны – что там делать? Кто ее ждет?
Мысль о том, чтобы застрять в этом месте до весны, дожидаясь, пока сойдет снег, поначалу показалась совершенно невыносимой, но потом вдруг стала странно притягательной. Быть может, это как раз то, что сейчас требуется: вынужденное заточение вдали от привычного круга, передышка, чтобы собраться с мыслями и все обдумать, решить, как жить дальше.
Ладно, об этом она подумает после. А пока – спать.
Глава вторая. Второе января. День. Румия
Четыре человека пообедали, и вроде не так уж много съели, а посуды – гора. Только успевай мыть и прибирать, снова и снова.
Что она им всем, прислуга? Намыливая губкой тарелки и вилки, Румия возмущалась больше по привычке, чем ощущая себя задетой по-настоящему. Уборка, мытье полов, стирка и раскладывание по полкам выглаженного белья – все это позволяло ей чувствовать себя нужной. Парадоксально и унизительно, но факт. Когда-то она была лучшей на курсе, одна-единственная в группе получила «красный» диплом. Сам профессор Дорофеев уговаривал ее пойти в аспирантуру. Ученая степень, карьера, надежды – все псу под хвост. И ради чего? Теперь только и остается, что драить этот дом и радоваться, если тетя Римма похвалит ее котлеты.
Нет, конечно, тетя никогда не позволяла себе ничего подобного, никаких