Чужой птенец, или Биологическая адаптация. Ирина Курамшина
помянем… Эх… даже похоронить их нельзя… Нам сообщили, что унесло течением.
Друг заплакал как ребенок, навзрыд, сотрясаясь всем телом. Володька, чтобы разрядить обстановку, начал рассказывать Нике о семье друга. Странно, но некоторые подробности девушка слышала впервые.
– Будет теперь с бабушкой жить. Да еще няня у них имеется. Между прочим, не каждый может похвастаться, что его воспитывала няня. Я всегда Левке завидовал. Мне б такую Арину Родионовну. Да… Маленькая, конечно, семья, но какая есть… А Алла Львовна мне вчера говорила, что Левкины дедушка с бабушкой по матери еще в войну потерялись, потому его мама и воспитывалась в детском доме.
– Да это у нас какая-то семейная тайна, – непривычным сиплым голосом поведал немного успокоившийся Лева. – Я так до сих пор ничего толком не знаю. Вечно они шушукались. Наверно, это все из-за еврейского вопроса. После войны ведь как было? Пропал без вести, не пропал – если нет документов о смерти, то либо дезертир, либо предатель. А у мамы никаких документов как раз и не было. Вот и не верил ей никто никогда, что дед с бабкой просто пропали. Как сотни тысяч других таких же пропавших в лагерях и гетто.
Глава 2
С началом учебного года настало начало и новых отношений. Фанатичная дружба троицы дала трещину. На смену ей пришла взаимная любовь двоих и зависть влюбленного третьего. Впрочем, внешне все трое вели себя вполне прилично. Никто не высказывал недовольства другим. Ни один из них не сказал другому ничего лишнего. Для школьного сообщества троица оставалась «Мальвиной с Буратино и Пьером».
Вероника порой отказывалась от встреч. Было тяжело находиться рядом с Левой и не иметь возможности сказать о своих чувствах. Присутствие Володьки всегда отрезвляло и останавливало. Полгода взглядов украдкой, вздохов и тягостного молчания… Первым не выдержал Володька:
– В общем, так… – несмело начал он, но потом собрался с духом и уже бодрым голосом сообщил ошеломленным друзьям:
– Я не буду вам мешать. Все вижу, все давно понял. Совет вам да любовь, как говорится. Будьте счастливы и все такое.
Сказал, словно выстрелил, и бросился бежать, чтобы Ника с Левкой не увидели его слез, которые сдержать не было сил. Он слышал, как Ника кричала что–то вослед, но что именно, не разобрал. Пробродив до поздней ночи по улицам, Володька пришел к дому и увидел у подъезда ребят. Он затаился и стал наблюдать. По всей видимости, они уже долгое время находились здесь. Ника ежилась от холода и периодически подпрыгивала, а Лева наматывал круги перед домом, бубня что-то себе под нос и размахивая руками. Девушка иногда вклинивалась в его бормотания, тогда Лева останавливался и начинал размахивать руками уже непосредственно перед Никой. Ветер донес до Володьки их разговор.
– А если этот придурок что-нибудь с собой сделает?… – громко, с трагическими нотками в голосе воскликнул Лева и почему-то посмотрел на небо.
– Не мели ерунду. – Ника встряхнула возлюбленного за плечи и прочеканила: – Он сильный! Он разумный. Он справится и ничего, слышишь?