Ада. Рашит Халилуллин
складывали узлы, чемоданы и сумки налево, в большую кучу. А узелки и сумки с продуктами сложили направо, в большой ящик.
– У кого теплые вещи – все сдать! – Громко приказал офицер в высокой фуражке, и указал плеткой, которую держал в руке на другой ящик.
Люди принялись снимать с себя и складывать в ящик кофты, свитера, кто-то бросал перевязанные узлы. К Аде подошел солдат и, подмигнув ей, ловко отобрал пальто. Сзади напирали и толпа людей потащила их дальше. Немного погодя опять все остановились. Солдаты с офицером во главе отсчитали группу людей и пропустили. Затем снова отсчитали и пропустили. И снова. Наконец очередь дошла и до Левитиных.
Они прошли в группе людей и увидели выстроившихся двумя шеренгами солдат, так что образовывался узкий, метра полтора коридор. Все солдаты стояли плечом к плечу, держа в руках дубинки, рукава были закатаны.
Едва люди вошли в коридор, как на них посыпались со всех сторон сильные, разбивающие в кровь, удары. Солдаты били дубинками, не разбирая, кто перед ним – ребенок, старик, женщина, старуха или мужчина. Для них это был аттракцион, развлечение. И они хохотали, стараясь ударить больнее, в живот, пах или по лицу. Уклониться или спрятаться от удара было невозможно, люди кричали. Кто-то падал и тогда спускали собак, которые моментально начинали рвать человека.
Кто-то оставался лежать на земле и тогда люди шли прямо по нему, растаптывая упавшего. Все бежали вперед, стараясь избежать ударов и не задерживаясь в проходе.
Наконец толпа обезумевших, окровавленных людей вывалилась на большую поляну, оцепленную двойным кольцом вооруженных солдат. Здесь распоряжались украинские полицаи, судя по разговору и акценту неместные. Они как хищные животные налетели на людей.
– Роздегайтеся! Швидко! – Они били людей дубинками, и насильно срывали одежду. Если кто-то медлил, его валили с ног и начинали бить ногами, пока человек не переставал двигаться. – Быстро! Шнель! – Кричали они, и люди сбрасывали с себя платья, штаны и бросали все это на землю. Все вокруг было усыпано бельем, одеждою и обувью.
На глазах Ады одна женщина замешкалась, раздевая своего малыша, и рассвирепевший полицейский подскочил к ней, вырвал из её рук ребенка и широко размахнувшись, перебросил его через оцепление за ограду. Обезумевшая мать повисла у него на руках и тогда полицейский, свалив её ударом кулака, принялся избивать ногами. Наконец он отбросил её, окровавленную в сторону.
Подбежал офицер и закричал.
– Быстро! Быстро! – По его команде, полицейский выстроились цепью и орудуя дубинками погнали людей в сторону разрыва в оцеплении, к узкой траншее. Люди толкались и цеплялись друг за друга, и Ада потеряла из виду отца, прижимавшего к себе Ганю. Она покрепче сжала руку Даниила и старалась не отставать от матери.
Сверху траншеи стояли солдаты. Они смеялись и плевали вниз, и орали что-то неразборчивое. Наконец траншея закончилась. Впереди был глубокий карьер, с отвесными стенами. Справа была площадка, чуть дальше уходил узкий выступ. Подгоняющие сзади полицейские быстро, по одному,