Чародейка. Книга 2. Бремя власти. Марина Колесова
бы ничего. А если бы все-таки не надела, сославшись, что оно побывало в моих руках, то тогда, моя милая, она бы перестала тебе верить.
– Почему?
– На тот момент она верила больше Виарду, а его я заставил солгать ей, что ты спрятала его, когда он вез тебя ко мне.
– Я бы поговорила с ней и объяснила, что она может ошибаться.
– Она бы тебе даже вида не подала, что перестала тебе верить. Ее научили свои выводы держать при себе. Ты бы и не догадалась, что в ее душе поселилось маленькое неверие в твои слова. А маленькое недоверие влечет за собой большие неприятности, которыми я умею пользоваться… Тебе ли не знать.
– Как она могла ему верить больше?
– Он ее учитель, он сделал из нее воина, он ей никогда не лгал. Она знает, что он любит ее. Теперь любит, пообщавшись с ней долгое время, он полностью пересмотрел к ней свое отношение. В нее невозможно не влюбиться… Да и смысла лгать ей, с ее точки зрения, у него даже и быть не могло. И наконец, она сама к нему очень привязана… он дорог ей.
– Она к нему привязана? После того как он мучил ее так, что чуть не убил?
– Она умеет прощать. Она видела, что он бесхитростен и честен. Она ценит эти качества. И потом с ней поступали даже жестче, чем он. То, что вынесла она, даже представить трудно… Но она твоя дочь и это объясняет многое.
– То, через что ты заставил пройти ее, ужасно, – Алика отпустила руку Маграта и потупила взор, потом помолчала и еле слышно произнесла: – Раз ты все знаешь… и даже колье мне подготовил… Я хочу знать: ты сделаешь это?
– Нет. Пока ты будешь покорна, бояться тебе нечего.
– Пока… – губы Алики предательски дрогнули, и она судорожно сглотнула, борясь с подступившими слезами. – Хочешь опять держать меня в страхе?
– А с тобой иначе нельзя, милая. Ты упряма и своевольна.
– Надевай! Надевай его хоть сейчас! У меня нет больше сил, бояться тебя… Я устала и не хочу так жить! Хочешь иметь вместо меня дрессированное чудовище и подарить ей, пожалуйста… – в ее глазах заблестели слезы.
– Вы только посмотрите на нее… «устала она». Слов нет. Ты двадцать два года жила в свое собственное удовольствие, хотя не заслужила ни дня такой жизни. После того как я надел на тебя кабалит, я и пальцем тебя не тронул. От чего ты устала? От того, что две недели общаешься с собственной дочерью, которая не смеет тебя даже наказать? Совесть поимей, разбрасываться такими словами. Ты же не совсем маг, совесть у тебя должна иметься… вон у дочери твоей, правда, только у одной, ее хоть завались… хотя она маг в гораздо большей степени.
– Прости. Я погорячилась. Что ты хочешь?
– Пока ничего, кроме того, что уже просил тебя сделать.
– Да не будет она этого делать, пока у нее Инга. Даже если я демонстративно не буду обращать внимание на то, что она ее наказывает. Къяра уже поняла, что это будет игра и постарается переиграть меня. Ты не должен был отдавать Ингу ей, если хотел заставить играть в игры со мной.
– Давай оставим тему, что я должен был делать и что нет.
– Да, конечно.