Империя ангелов. Бернар Вербер
головные боли.
Произошло что-то очень важное, но я забыла, что именно. Я знаю, что пока это не вспомню, у меня будет болеть голова.
37. Ребенок Игорь. 2 года
Мать хочет меня убить.
Вчера она закрыла меня одного в комнате с распахнутым окном. Ледяной ветер пробирал меня до костей, но я выработал способность сопротивляться холоду. Я выдержал. В любом случае выбора у меня нет. Я знаю, что, если заболею, она меня лечить не станет.
«Я издеваюсь над тобой, мамаша. Я все еще живой. И если только ты не наберешься смелости воткнуть мне нож в живот, извини, но я буду жить».
Она меня не слушает. Валяется на кровати, водки нажралась.
38. Изумрудная дверь
Мы с Раулем ищем другой путь в мир «седьмых». Летим на восток, поднимаемся к вершине горы и пытаемся взлететь выше, но невидимая преграда нас останавливает.
– Я же тебе говорил, мир ангелов – это тюрьма, – мрачно бормочет Рауль.
Как бы случайно, перед нами возникает Эдмонд Уэллс.
– Хо-хо! Что это вы тут замышляете?
– Хватит с нас этой работы. Эта задача невыполнима, – резко говорит Рауль, демонстративно уперев кулаки в бока.
Эдмонд Уэллс понимает, что дело серьезное.
– А ты что думаешь, Мишель?
Рауль отвечает за меня:
– Его яйца еще не успели проклюнуться, а уже протухли. «Они» подсунули ему какого-то неумелого и угрюмого Жака, какую-то самовлюбленную Венеру и какого-то Игоря, которого мать прикончить хочет. Хороши подарочки!
Эдмонд Уэллс не удостаивает моего друга даже взглядом.
– Я обращаюсь к Мишелю. Что ты думаешь, Мишель?
Я не знаю, что ответить. Мой инструктор настаивает:
– Ты не испытываешь ностальгии по жизни смертного? Вспоминаешь о своей жизни во плоти?
Я чувствую, что оказался меж двух огней. Широким жестом Эдмонд Уэллс очерчивает горизонт:
– Ты страдал. Ты боялся. Ты болел. Теперь ты чистый дух. Свободный от материи.
Сказав так, он пролетает сквозь меня.
Рауль с отвращением пожимает плечами.
– Но мы потеряли все чувства. Мы даже сесть нормально не можем.
Он изображает жестом, как будто упал, сев на несуществующий стул.
– Мы больше не стареем, – говорит Эдмонд Уэллс.
– Но мы не ощущаем проходящего времени, – возражает Рауль. – Нет больше секунд, минут, часов, нет ночей и дней. Нет времен года.
– Мы вечны.
– Но у нас больше нет дня рождения!
Аргументы множатся.
– Мы не страдаем…
– Но мы больше ничего не чувствуем.
– Мы общаемся с помощью духа.
– Но мы больше не слушаем музыку.
Эдмонд Уэллс не дает привести себя в замешательство.
– Мы летаем с невероятной скоростью.
– Но мы не чувствуем даже дуновения ветра на своем лице.
– Мы постоянно бодрствуем.
– Но нам больше не снятся сны!
Мой наставник пытается заработать еще очки, но Рауль не сдается:
– Нет