Черные клинки. Ветер войны. Евгений Перов
оторопел. Магистр Ко-Диос только что приказал ему следить за правителем Ангардии, словно за каким-то врагом на пороге войны. Но это невозможно! Орден так не поступает.
– Прошу прощения… – пролепетал Ивейн.
– Я вас прощаю.
– Я имел в виду…
– Знаю, что вы имели в виду, – нетерпеливо отмахнулся старик.
Лицо Ивейна полыхало гневом. Пускай он находился не слишком далеко ото дна, но пасть еще ниже его не заставят.
– Как же вековые устои Ордена? Халду – хранители мира. То, что вы просите – подло.
Магистр медленно втянул воздух через нос.
– Орден существует века лишь благодаря тому, что знает больше других, – спокойно произнес он, – А весь остальной мир обязан своим существованием лишь Ордену. Если бы мы не указывали этому быдлу за стеной что делать, а что не следует – человечество давно бы истребило себя! Порой нам приходится принимать непростые, но верные и нужные действия. И слежка за тем, кто вот-вот приведет Ангардию к разрушению, – далеко не самое неприятное из них.
Старик встал и расправил свое одеяние.
– Довольно рассуждений о морали и устоях. Кто вы такой, чтобы указывать мне, как следует поступать во благо Ордена?
Ко-Диос направился к выходу. Приор Аттик, так и не проронивший за время беседы ни слова, поспешно открыл перед ним дверь. Прежде чем выйти, магистр замер на пороге.
– Вы получили приказ, паладин Ивейн. Отказ его выполнять повлечет за собой отречение. Сами знаете, что это означает.
Глава 5. Спасение
Беглец
Гром грянул, словно ружейный выстрел. Или это лишь снилось. Или это уже смерть? Да, скорее всего, именно так. Смерть. Наверняка в этой проклятой пустыне и дождей-то не бывает.
Еще один раскат грома.
Таким образом тот мир приветствует. Добро пожаловать в Ад, кусок дерьма! Только… почему же все тело болит? И еще пить до смерти охота. Или здесь всегда так?
– Говорю ж тебе, мертв он! Зря две хороших пули потратил.
Голоса? На демонов не похожи. Хотя… откуда знать, как звучат голоса демонов. Проклятье. Почему глаза не открываются?
Ф-р-р-р!
Лицо обрызгало чем-то теплым и липким. В ноздри ударил терпкий запах лошади. Пулий услышал собственный стон больше похожий на шумный выдох.
– Ха! Говорил же, что живой! – прохрипел второй голос; похоже, его обладатель был здорово простужен.
Живой? Это они про него, Пулия, что ли?! Значит, еще не преисподняя? Проклятье.
Пулий попытался разлепить сросшиеся веки – безуспешно. Попробовал еще раз, но, после того как в глаза резанул яркий свет, решил смириться с темнотой.
– Дерьмо, – промычал он слипшимися губами, но услышал лишь тихое: – и-мо…
Всадник спешился. Кто-то бесцеремонно толкнул носком сапога под ребра. Пулий ответил сдавленным стоном. Ублюдок! Попал прям в то же самое место, куда любил лупить надсмотрщик-бесс. И до сих пор это было чертовски больно.
– А толку? – первый голос. – Ну, жив он, что с того? Пока до лагеря доберемся, как пить