Три стороны любви. Сердца поколений. Анна Пенинская
его квартиру, в которой обычно ей было очень уютно. Теперь почему-то она больше не ощущала себя как дома. И, если бы у нее были подруги, с которыми она могла бы поделиться переживаниями, то она точно не сдерживалась бы и ерничала, что теперь эта квартира принадлежит милашке Кати. Натали попыталась позвонить маме, Виктория была рада ее слышать, но, кажется, куда-то торопилась. Она даже не поняла по голосу Натали, что у нее что-то случилось. Это было так не похоже на Викторию и Натали в очередной раз эгоистично подумала, что это не она эгоистка, а ее матушка. Где же она? Когда Нат так нужен совет и ее мягкие руки и вкусный ужин. Может быть, ей стало бы легче. Может быть, Виктория бы подобрала такие слова, что Натали бы больше не думала о Давиде и Кати не представляла бы их детей. Которые получились бы такими красивыми. Если уж честно, то гораздо красивее, чем дети Натали и Давида.
Натали ковыряет ложкой йогурт. Перед ней на стол буквально падает какой-то предмет и она поднимает глаза на бабушку, которая этот предмет и швырнула, словно собаке кость.
– Это лучший консилер, милая.
– Что такое консилер?
Бабушка не сдерживается и закатывает глаза, правда быстро берет себя в руки. Что за мастерская способность заставлять окружающих чувствовать себя неловко и по-идиотски. Натали не хочется с ней препираться, поэтому она даже изображает на своем лице заинтересованность. Судя по недоверчивому взгляду бабушки, выражение не очень-то удается.
– Корректор.
– Зачем он мне?
– У тебя такие синяки под глазами, как будто бы ты не спала всю ночь. Разве можно идти в школу в таком виде?
– Почему нет? Может, не будут вызывать к доске и посмотрят таким же полным жалости и брезгливости взглядом, как ты сейчас.
– Не говори глупости. Я всегда пользуюсь этим консилером.
– Так ты у нас королева красоты, а я неудавшийся воробушек.
Кажется, слова Натали попадают в цель, потому что бабушка морщится. Ее красивое лицо искажает гримаса, которую Натали не может идентифицировать.
– Прекрати выпускать иголки, милая, я всего лишь хочу тебе помочь.
– Мне нравятся мои синяки под глазами, Алиса. Я хочу идти с ними. И забери эту дурацкую палку с жутким названием, я все равно не знаю, как ей пользоваться.
Голос Натали дрожит, что выдает ее нервозность с головой. Виктория бы сейчас прижала ее к себе. Может быть, даже пообещала бы испечь пирог на вечер. Бабушка, конечно, никогда не подарит Натали этого тепла, которое сейчас ей так необходимо. Нат готова разрыдаться, но это будет провалом. Если бабушка увидит ее слезы. Она смотрит проницательно своими карими глазами, как будто бы заглядывает прямо в душу Натали. Даже, если бы заглянула и увидела бы все ее переживания, конечно, они бы не тронули бабушку. Бабушка никогда и никого не любила. Ее любили все. Нат знает, что из-за нее чуть ли ни вены резали ее многочисленные ухажеры, а вот бабушка всегда оставалась равнодушной.