.
что курила?
И Натали от страха начнет заикаться, как покойный дедушка. Да он и кашлял и заикался. Совершенно точно не сможет сказать правду, но ее красное лицо выдаст ее с головой, когда она попытается солгать. Она слукавила. Если Виктория узнает, то не будет ее ругать, но покачает головой так, что, честное слово, лучше бы отругала. Это куда страшнее.
Она открывает банку кока-колы, двигается, чтобы освободить место для Давида, который тоже прикуривает и так же свешивается в окно. Натали засматривается на его взъерошенные волосы. С ними играет ветер и ей самой становится тошно от этого проскользнувшего в ее голове сравнения. Она себя ощущает героиней подросткового романа, хорошо, хоть не подумала, что даже ветер влюблен в него или еще какую сопливую чушь. Она же всегда сама морщилась от таких статусов в социальных сетях, а сейчас еще немного и сама заговорит этими статусами, да еще и с придыханием, наверное. По правде говоря, она сдерживается, чтобы не исписать его именем всю свою тетрадку. Иногда она благодарна этому миру, что родилась такой бесталанной и не может писать стихи. Иначе точно бы сочинила нечто такое, за что потом было бы мучительно стыдно, даже если бы об этом знала лишь она.
– Твои родители даже не живут вместе. С чего им друг друга ненавидеть?
Давид жил со своим отцом, наверное, поэтому, не смотря на то, что он был долговязым и взъерошенным мальчишкой в смешных очках, он оставался самым популярным мальчиком школы. От него как-то веяло такой спокойной мужественностью и девочки это, конечно, чувствовали. Натали почему-то казалось, что все мальчики, которых воспитывают отцы, должны быть окружены такой аурой спокойствия и мужественности, даже если они выглядят как умника с олимпиады по физике. Натали всего пару раз видела его маму. Это была миниатюрная и суетливая женщина с короткой стрижкой и птичьими чертами лица. Давид взял от нее только цвет глаз – зеленый, как спелая трава. Во всем остальном он был как две капли воды похож на своего отца. Тот, правда, очень много работал, поэтому Натали не так часто с ним пересекалась, но он был очень приятным мужчиной. Она не говорила Давиду, но в глубине души понимала его отца. Ей тоже не слишком была по сердцу миниатюрная и нервозная женщина, которая была его матерью. Своего отца она понять не могла. Как могла быть кому-то не по душе Виктория? Для того, чтобы обидеть маму Натали, нужно быть полным идиотом и, значит, ее отец был полным кретином. Мама Давида не была даже красавицей. И она почти никогда и никому не смотрела в глаза и все время выглядела недовольной, наверное, с такой женщиной было бы сложно жить.
– Мама все время подкалывает отца, он долго делает вид, что не замечает этого, а потом взрывается. Они ругаются. И, когда ссора заканчивается, то в воздухе витает такое напряжение, что хоть ножом режь. Даже домой не хочется возвращаться, в такие моменты отец сам не свой.
– Радуйся. По-моему, все очевидно. Твои родители