Маньчжурский вариант. Олег Шушаков
никто и никогда!..»
«Но в моей жизни все в этот миг переменилось! А я не мог ничего Вам сказать, потому что язык у меня отнимался и колени подгибались каждый раз, когда Вы на меня смотрели».
«Глупый, глупый, глупый…»
«А потом был этот неудачный прыжок, и Вы поцеловали меня в первый раз!»
«Да, я чуть с ума не сошла тогда от страха!..»
«Тогда у меня вообще все закружилось перед глазами, как у пьяного».
«Глупый!..»
«Я даже стихи начал писать, но никому не мог их прочитать. Чтобы никто не узнал о том, что я Вас так сильно люблю.
…Мне бы научиться рисовать,
Я бы Ваш портрет нарисовал,
Нежных линий неземной овал
Тонкой кистью я бы написал…
…Мне б хоть что-то в песнях понимать,
Я б тогда, быть может, написал
Нежных линий неземной овал
И его на струнах наиграл…
…Если б я умел стихи писать,
О любви своей бы рассказал.
Нежных линий неземной овал
Тихой строчкой я бы написал…»
«Боже мой! Неужели это мне?!..»
«А потом было очень много прыжков, но я так и не посмел с Вами заговорить. Хотя считал каждую минуту рядом с Вами, чувствуя, как они исчезают и проходят».
«И я тоже это чувствовала…»
«И вот меня распределили на Дальний Восток, и я еду сейчас в поезде, и думаю только о Вас и о том, что мы никогда больше не встретимся!»
«Ну, уж нет! Не бывать этому!.. Я тебя никому не отдам!..»
«Простите меня, пожалуйста, за это письмо, если оно опоздало».
«Не опоздало…»
«На самом деле мне гораздо проще сделать затяжной, чем опустить его в ящик. Но я дал себе слово, что обязательно его отправлю».
«Попробовал бы только не отправить!..»
«Потому что я Вас очень, очень люблю!..»
«И я люблю тебя очень-очень-очень…»
Глава 3. «Служили два товарища, ага…»
Забайкальский военный округ, март 1939 г.
Все произошло совершенно внезапно.
Позднее Владимир нещадно ругал себя за то, что его занесло тогда в штаб эскадрильи. Но, с другой стороны, зачеты по матчасти он уже сдал, и на аэродроме ему делать было нечего. Потому что к полетам его еще не допустили. И хотя он и ругал себя всякими разными словами, вспоминая это роковое утро, в другом месте он оказаться попросту не мог. Потому что надо было готовиться к зачету по технике пилотирования, для чего зайти в секретку и получить «Наставление по производству полетов».
Вот почему вместо того, чтобы помогать механикам обслуживать мотор или зубрить расположение приборов в кабине «ишака», он, на свою беду, оказался в штабе.
И нарвался.
– Товарищ младший лейтенант! Почему не приветствуете командира, как положено? – услышал Владимир за своей спиной начальственный окрик. Повернувшись, он увидел знакомые бесцветные глаза, холеные бакенбарды и тонкие усики старшего лейтенанта Ледневича. – В чем дело? Вы что, устав позабыли?
– У меня же нет глаз на затылке, – сказал Владимир. И прикусил язык, но было уже поздно.
– Как