Без предела. Юсси Адлер-Ольсен
заниматься сексом где-нибудь в другом месте? Ассад, это ни о чем не говорит. У тебя богатая фантазия.
Тот склонил голову набок.
– Ну, может, и так. То есть ты хочешь сказать, что они могли заниматься сексом посреди семейных фотографий и кружевных скатерок с пинг-понгами?
– С помпонами, Ассад. Ну да, а почему бы и нет? Почему вообще этот вопрос настолько важен для тебя?
– А еще я думаю, что он был геем, потому что у него под кроватью лежали журналы, на обложках которых сплошные мужики в облегающих брюках и в кожаных кепках. А еще все эти постеры с Дэвидом Бекхэмом на стенах…
– Ну ладно, только тебе надо было сразу высказать свои предположения. Но что из этого? Разве это имеет какое-то значение?
– Наверное, нет, но мне кажется, его мамаше все это очень не нравилось, поэтому она и избегала заглядывать в его жилище. Он был не из тех изящных, утонченных геев, которые угощают мамочку печеньем из хрустальной вазочки, боготворят ее и обожают ходить с ней по магазинам. Он был гомиком более грубого толка.
Карл выпятил нижнюю губу и кивнул. Вполне возможный вариант, если вдруг понадобятся сведения об интимной стороне жизни самоубийцы-сына. Ему до этого не было никакого дела, пусть даже погибший предпочитал секс с дряхлыми однояйцевыми андалузскими близнецами. Его мало интересовали сексуальные предпочтения Бьярке Хаберсота, пока перед ним стояли теплые булочки, распространяющие соблазнительный аромат.
Ассад обратился к Розе:
– Кто запер твой рот на замок? Обычно у тебя на все подряд есть свое мнение. Скажи, Роза, что стряслось, я же вижу – что-то не так. Если не запись самоубийства, то что тебя потрясло? Должна же быть какая-то причина.
Она медленно повернулась к коллегам с таким же истерзанным и искренним взглядом, какой накануне был у Юны Хаберсот. Но не плакала – напротив, казалась удивительно сдержанной и безмятежной. Ее взгляд говорил о том, что Роза предпочла бы побыть в одиночестве, но не имела такой возможности.
– Я не хочу говорить об этом, но признаюсь, в чем дело, хорошо? Я не смогла смотреть дальше запись, потому что Хаберсот очень похож на моего отца.
Затем она вышла из-за стола и покинула их.
Некоторое время Карл сидел, уставившись на стол.
– Ассад, мне кажется, не стоит ее больше расспрашивать.
– Хорошо. А что у нее с отцом?
– Его размололо в фарш на работе в Фредериксверке, где она и сама работала. А так – ничего особенного.
Дом собраний, как и предполагалось, находился в легкодоступном месте, посреди главной улицы Листеда, которая делила город на две части: по одну сторону рыбацкие домики с выходом к морю, по другую – более современное жилье с земельными наделами.
«Дом собраний г. Листеда» – гласила лаконичная надпись на желтом фасаде здания. Бо́льшая часть информации о помещении содержалась в этих трех словах.
Уродливая и неудачно расположенная витрина с доской для объявлений сообщала о том, что для пенсионеров Листеда организуются занятия по линейному танцу, сеансы