Загадки древних крюков. Исторические рассказы о русских певческих иероглифах. Константин Ковалёв-Случевский
не для того только поспешил сказать о нем автор текста, чтобы отметить, в какую эпоху жили московские и новгородские уставщики. Он стремился показать ту особую заботу, с которой именно в это время относились к труду мастеров хорового дела.
А Иван Грозный вошел в российскую историю еще и как отменный знаток певческого искусства. Сам музыку определял и тексты писал. Духовная поэзия Грозного позднее прочно вошла в обиход пения. Часто встречаются его известные стихиры, то подписанные «Творение царя Иоанна деспота российского», то более лаконично – «Творение царево». Долгое время существовала и еще одна стихира, авторство которой приписывалось неведомому песнотворцу, скрывшемуся под псевдонимом Парфений Уродивый.
Стихира сочинения царя Ивана Грозного. Фрагмент нот. Рукопись конца XVI – начала XVII века.
Мы могли бы внести это странное прозвище в составленную нами схему и тем самым увеличить ряд известных композиторских имен. Но на самом деле «Канон Ангелу Грозному воеводе» – так называлось его сочинение – принадлежал все тому же Ивану Васильевичу. Парфений Уродивый – один из его литературных псевдонимов.
Царь всероссийский создал, например, стихиры Владимирской иконе Богородицы. В них замечена специалистами особая степень творческого начала, выявлен авторский мелодический тип «подобна» (тип песнопения), послуживший образцом для распевания стихир, удивляет немалая свобода в отношении стереотипов мелодики. То есть царь Иван Васильевич обладал недюжинным творческим потенциалом и профессионализмом в сфере духовной музыки. Но при этом автор стихир сумел очень тонко соблюсти древние правила и традиции, так как он сумел сохранить многовековую структуру стиха, по количеству строк и основных соотношений кадансов (каданс – это завершение музыкального блока произведения, обычно это последние два его такта).
К этому же времени появляются в духовном пении на Руси первые зачатки многоголосия. О том, как это происходило, речь дальше. Но весь XVII век прошел в эмоциональных и воинственных диспутах: как, зачем и нужно ли подражать западному хоровому многоголосию или же следует хранить свято доставшееся в наследство строгое единогласие. Однако жизнь оказывала свое ничем не остановимое воздействие. Так или иначе, уже к началу XVII столетия хоровое исполнительство на несколько голосов прочно вошло в обиход не только народного, бытового, но и духовного пения.
Один лишь существенный, а быть может, и определяющий фактор достался в наследие новому многоголосию от Древней Руси. То было величайшее достижение всего многовекового русского хорового искусства, его отличительная черта в сравнении с мировой хоровой культурой. Национальной особенностью певческого искусства российских мастеров было, по словам Б. Асафьева, «великое, всецело русское древнее звукоискусство роспевания». Внутреннее стержневое единство мелодики, сочетаемое с естественными возможностями варьирования и превращений