Рассказы и повести. Александр Новиков
глотку резать.
– А сможешь?
– Нож давай. Сейчас она немного успокоится, ты её в мою сторону потихоньку гони. И ещё. Если упаду, – с тебя новая энцефалитка.
Дав свинке немного успокоиться, Мишка залез на верхнюю жердину забора, приготовился. Серёга погнал животное в его сторону. Мишка, дождавшись когда свинья поравняется с ним, спрыгнул с ограды, и ещё в полёте вонзил нож в шею, чуть ниже хребта. Нож вошёл заточкой вниз, и Мишка падая, просто нажал на клинок. Свинья упала, дёргая копытами, с почти отрезанной головой.
В вагоне начальника, Мишка попросил:
– Серёг, спирту стакан плесни.
– Нафига спирт-то? Коньяк есть. Подожди малёха, щас мужики свинку разделают, мы с тобой печёнки нажарим, я тебе бутылку и выставлю.
– Там видно будет. Щас налей.
Серёга открыл сейф, вынул банку с медицинским спиртом, налил в стакан. Поставил стакан на стол, сам метнулся к холодильнику.
– Сейчас, я закуски настругаю.
Обернувшись, успел увидеть, как Мишка, трясущейся рукой подносит ко рту стакан, и как он медленными, большими глотками пьёт спирт.
– Мишань! Ну ты чего! Без закуски, и не разбавил! Что это колбасит-то тебя так?
– Да ладно. Проехали уже. Отпустило.
– Миша. Это не свинку, а тебя к психоневрологу отправлять надо.
– Отстань. Расскажи лучше, с чего это вы пальбу устроили?
– Дык. А чё? Ты отказался. Топотряд я перехватить не успел, свинтили уже. У ГТСки два водилы крутятся, ну я и попросил их. Один тоже отказался, а второй заявляет:
– А чё её резать? Щас я её из ружья завалю.
– Я же у него спросил ещё, – А сможешь? – А чё мочь-то, я кабанов с одного выстрела валил. – Паразит, бля.
– Серёг, ну ты как дитё. Сам же охотишься иногда, должен был хотя бы байки охотничьи про кабанов слышать. В башку стрелять что свинье, что дикому её родственнику, – бесполезно. Череп у них, как лобовая броня у танка устроен. В смысле не по толщине. А по наклону костей. Его даже из калаша не всегда пробьёшь, в рикошет пули уходят. Под лопатку стрелять нужно, – пулей. А вы с дробью, на бедную свинку.
В это время в двери постучали. И в неё вошёл незадачливый «истребитель кабанов».
– А ружжо моё где? Я поеду домой, шмотки сменяю, уж больно духан от меня сильный.
Мишка поднялся. Прихватил из угла двустволку.
– Пойдём милок, выйдем. Поговорить мне с тобой надобно.
Вышли. Мишка продолжил:
– Помнишь, парниша, месяц назад, я на профиль выезжал рабочим, потому как народу не хватало?
– Гы! Помню. А чё?
– А как ты в меня из своего пугача целился, тоже помнишь?
– Гы! Помню! Шутковал я тогда, а ты испужался! – Ощерился в издевательской ухмылке детина.
– Верно. Пугливый я. У меня тонкая душевная организация, и она очень не любит, когда в её сторону ружьями тычут. Ну если у тебя такая хорошая память, то и что я тебе тогда пообещал, ты тоже помнить должен.
– Гы! Помню. Ружжо моё, вдругорядь, ты грозился отобрать! – Заржал детинушка.
– Ну