Однажды. Сергей Гончаров

      – Я сначала ему не поверил, – признался Михаил Васильевич. – Не мог поверить.

      – Однако проверил?

      – Разумеется. Я при себе мятных пряников имел, скатал из них шарички – и скоро пятерых выловил. Между тем шестой все осторожничал, и я выпросил у поварихи ваниль.

      – Тут он и взял? – догадался Иван Иванович.

      – Нет! – огорошил Ломоносов слушателя. – Словно черт морской, злохитростный, не только ванилью, но и корицей, тмином, майораном пренебрег.

      – Не томи, Михайло!

      – Будучи в раздражении и едва ли не в отчаянии, я стал шагами гнев свой умерять, куст смородины отыскал, давай ягоды незрелые в рот отправлять. Как вдруг пришла дурная мысль: «Если попробовать?».

      – На смородину?! – воскликнул Шувалов.

      Академик кивнул и нарочито рассмеялся.

      – Не верю!

      – Я тоже этому не верю, помимо того, я не верю, что последнего карася скорее в сапог, нежели на крючок поймал, – сказал Михаил Васильевич. – Однако это произошло.

      – Какая чудна́я история, – протянул камергер.

      – Вернее, «чудесная», – поправил его Ломоносов и пошел ва-банк. – Сколь много законов естественных, которых природа держится, мы по незнанию страшимся и называем чудесами. Сколь усердно надлежит исследовать натуру, чтобы тайны ее великие разуму открылись.

      – Ага, – тяжко вздохнул Шувалов. – Уже и о награде рассуждаешь.

      – Вы только вообразите, ваше превосходительство. – Московский университет! В нем станут постигать науки такие юноши, как Алеша…

      – Такие, как ты, – перебил Иван Иванович, но академик не заметил этого:

      – …ревностные, смелые, отрада и честь отечества. Исходатайствуйте перед императрицей российскому народу. Этим благим делом вы щедро и достойно продолжите начинания Петра Великого!

      – Ох, Михайло Васильевич, умеешь ты уговорить!