Истинная история царевны-лягушки. Оптимистический постапокалипсис. Сергей Гришин
чтобы у Марфы насморк был.
– Это спецсостав для хоумсервов, – с умным видом начала объяснять жена. – Никто же не хочет, чтобы от слуг всякой дрянью несло. Вот и добавляют присадки, отдушки и приятные ароматизаторы.
– Это ты сейчас с кем разговаривала? Я понял только половину из сказанного.
– Потом объясню, – махнула рукой Василиса. – Главное – проследи, чтобы никто не отравился.
– Хорошо, но ты мне всё-таки потом ответишь на кучу вопросов.
– Послезавтра. Хорошо?
– Договорились, – улыбнулся я. – Может, всё-таки баньку тебе организовать? Переоденешься, причешешься…
– Послезавтра, – улыбнулась в ответ жена. – У вас же по традиции на третий день жён царю представляют? Ну, вот тогда всё и будет.
– Но почему?
– Не спрашивай. Просто потерпи.
Брат с женой ушли. Мы с Василисой ещё какое-то время помогали Жанне. Она затеяла разборку в подсобном помещении, так что наша помощь ей явно пригодилась. Я даже слегка увлёкся и не сразу расслышал, когда на улице заорал Сафон:
– Его царское Величество, повелитель Шереметева и Обрыдлова, реп Чуднинских, покровитель купцов и меценат искусств, Никанор Долготерпимый, объявляет кулинарный конкурс открытым!
13. И снова в тронном зале было людно. Кроме всех тех, кто был в прошлый раз, теперь ещё и кое-кто из простолюдинов умудрился протиснуться. Всем интересно, как опозорятся царские невестки. И что принесут прочие добры молодцы. Снова царили галдёжь, толкотня и всеобщее веселье.
– Филипкина Марьяшка-то, слыхали, что учудила? – вещал Василий Стрелков. – Вместо муки использовала порошок дурманящий таджикский. Пока пекла, слуги в доме очумели, стали мебель крушить. Чуть всю избу не разнесли по брёвнышку.
Утырка снова не было. А Закидон стоял рядом, гордо выпятив грудь и освещая пространство вокруг себя уже двумя фингалами.
– Твоя-то чем удивит? – ехидно спросил его Гаврила Отрыжкин.
– Мы подобной ерундой не занимаемся, – весомо ответил экстремал. – У нас более героические замыслы, чем хлеб печь. Вера мне так и заявила: «Не может, говорит, сапожник печь пироги. Ведь пироги слетают с ноги».
– А что там у твоей лягушки? – обратился ко мне Гаврила.
– Увидишь, – я загадочно повёл бровью. – Кстати, вы ходили со Степаном искать продавца масла?
– Какого масла? Что случилось? – навострил уши Василий.
– Да Марфа чуть царское подворье не спалила, – произнёс неслышно подошедший сзади Степан. – Хотя, если б твоя была, Закидон, точно бы спалила.
– Так что с продавцом?
– Не нашли, – махнул рукой старший. – Весь базар три раза обошли – никого похожего. Залётный, наверно.
– Так, может, я подсоблю? – спросил появившийся рядом Кулиб. – Посмотрим записи с камер. Там их сейчас пять штук.
– Посмотрим, если опять не забухаем сегодня, – Гаврила подмигнул Закидону.
– Не, я пас, – замахал руками экстремал. – У меня третьего