Синдром отличницы. Елена Ромова
дойти. Мне нужно спрятаться там от всего и подумать.
Как же я ненавижу себя! Почему не могу быть просто двадцатилетней ситайкой с бушующими гормонами, которая занимается сексом с тем, кто ей нравится, безо всяких предрассудков? Почему я не могу сказать Питту, что изнываю от желания ощутить вкус его губ и отдаться ему там, где он прикажет? Пусть даже в машине! Мне, черт побери, двадцать лет! Я уже совершеннолетняя, и я хочу Питта Сайверса! Хочу почувствовать его в себе, хочу испытать первый в своей жизни оргазм!
Я рухнула на койку, обкусывая губы. Стоит только вспомнить сны с участием этого голубоглазого парня, как я постыдно и по-животному начинаю возбуждаться. Если бы он только прикоснулся ко мне или поцеловал, я бы умерла от наслаждения.
И вместо того, чтобы сказать ему об этом или хотя бы молча посидеть рядом, я шарахаюсь от него из-за чертова страха! Этот страх, будто код ДНК, передающийся из поколения в поколение семьи Лессон.
– Лимма, спустись, пожалуйста, к столу, – настойчиво заголосила Дейна, легонько постучавшись в дверь, – мы ждем.
– Я не голодна, правда.
– Мы всегда ужинаем вместе, Лимма.
Очередная традиция, чтоб ее! Будь я при смерти, я все равно пошла бы за стол, потому что традиции Дейны – это закон. Вся Каптика могла испариться, а закон Дейны нет.
Поднявшись, заново собрав растрепавшийся хвост, я спустилась в столовую и застыла на пороге, едва не схлопотав сердечный приступ.
– Я позвала твоего друга, ты же не против? – ставя на стол поднос с лазаньей, спросила ба и взглянула на меня невинно-кротким взглядом. – Там начался дождь. Питт, вы же любите лазанью?
– Да, очень, – улыбнулся парень, всем своим видом показывая мне: «я не сдаюсь без боя».
Промокшие от дождя волосы он небрежно откинул со лба и уселся рядом с моим стулом.
Я стиснула челюсти, сверкнула рассерженным взглядом на Дейну, и притворно осведомилась:
– Ба, ты же еще не познакомила Питта с мамой?
Та вскинула взгляд, качнув головой.
– Я сейчас ее приведу, – произнесла, зная, что Сайверса это зрелище может шокировать, впрочем, я на это и рассчитывала.
Пусть он увидит, что я девушка, отношения с которой могут приносить лишь проблемы.
Когда я вернулась с мамой из гостиной, Питт в самом деле растерялся. Секунду выражение его лица демонстрировало крайнее замешательство, но затем прояснилось и даже смягчилось.
– Мама, познакомься, это Питт, – сказала я, наклонившись над инвалидным креслом к уху матери, – он мой знакомый из университета, занимается футболом.
Конечно, мама не могла ответить и даже приветливо улыбнуться. Она вообще не могла двигаться.
– Очень приятно, – нашелся Питт, – я многое слышал о вас, о вашей научной деятель…
– Давайте к столу! – раздался чересчур встревоженный голос Дейны. – Мы не говорим за едой о работе. Питт, садитесь скорее! Лимма!
– У мамы боковой амиотрофический склероз, – шепнула я Питту, когда мы сели за стол, – действующие у нее только указательный и средний пальцы на правой руке.