Королевская кровь. Темное наследие. Ирина Котова
бы переломило ее жизнь! – Василина в отчаянии топнула ногой – спокойствие слетело мгновенно, как и не было его. – Боги, Ани, да включи ты мозги наконец! Сейчас мы имеем живого Демьяна и надежду для Поли. Если бы мы ее отговорили, Демьян был бы мертв. И Полина бы не справилась с этим!
– С нашей помощью бы справилась, – отрезала Ангелина, не повышая голос. В гостиной ощутимо похолодало. – Все можно пережить. Пережили же мы смерть мамы. Любовь – не то чувство, которое нельзя заглушить.
– Откуда тебе знать? – горько спросила Василина. – Ты думаешь, я слепая? Думаешь, отшвырнула своего дракона, и рано или поздно в душу придет мир? Не придет, Ани. Не придет. И ты поймешь это. Поймешь, что нельзя так жить. И я бы не смогла без Мариана, если бы знала, что могла спасти его и не сделала этого. И Полина бы не смогла.
Ангелина не опускала взгляд, но лицо ее постепенно бледнело и глаза светлели, превращаясь в куски льда. Василина не видела себя со стороны – но в гостиной уже щелкал занавесками ветерок, и под ногами сестер ковер схватывался узорчатым инеем.
– Я, – очень четко произнесла Ани, – не желаю обсуждать свои отношения с Нории ни с кем. И я не хочу больше слышать этого, Вася.
– А придется! – зло крикнула королева. – Потому что кроме меня вас видели и слышали и Гюнтер, и Луциус. И половина двора Бермонта. И я хочу понимать, чего ждать дальше. Я хочу знать, что произошло в Песках, черт побери! Потому что я беспокоюсь за тебя! У меня стойкое ощущение, что ты загоняешь себя в пропасть, Ани! Если ты любишь его…
– Не люблю, – отчеканила Ангелина. По стенам с треском побежала изморозь, с жалким звоном взорвалась и осыпалась люстра.
– Не ври мне! – крикнула Василина.
С сухим треском начали лопаться окна, и занавески больше не трепетали – стучали по стенам, покрывшись льдом.
– Почему ты врешь? – в бешенстве кричала королева на замораживающуюся прямо на глазах, прямую как статуя Ани – по ее одежде, по волосам бежали вверх полосы инея, и дышало от нее таким холодом, что ковер стал скручиваться, поднимаясь. – Неужели ты думаешь, что я перестану уважать тебя или восхищаться тобой за это? Или кто-то из нас? Ани, да мы счастливы будем, если ты хоть раз проявишь слабость! Поля в шкуре медведицы живее тебя! Нельзя хоронить себя заживо! Боги! Да крикни ты! Поплачь!
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне, – каким-то утробным голосом процедила Ангелина. – Уйди, Василина, немедленно!
– Нет, – жестко и яростно рявкнула королева. Застонали от мороза стены, и гостиная не выдержала – полетели друг навстречу другу осколки стекол, лепнины и сворачиваемые в щепу столики и стулья, клочьями под вой ветра начал рваться ковер, и одежда сестер тоже потянулась друг к другу – они же обе чуть отклонились назад, глядя друг другу в глаза, тяжело дыша и стараясь успокоиться. Предметы до них не долетали – осыпались золой и каплями расплавленного стекла у ног. Грохот стоял страшный, будто гигантский механизм со скрежетом быстро перемалывал огромные камни.
И