Завтра я буду скучать по тебе. Хейне Баккейд
спокойно отвечает Ульф, – поэтому я и выписал тебе саротен. – Он тяжело откашливается и продолжает: – Ты ведь принимаешь их все, да?
– В смысле?
– Таблетки. Ты их пьешь?
– Конечно.
– А рисперидон?
– Да.
– Ты же понимаешь, что он тебе нужен?
– Да, понимаю, – бубню я в ответ.
– Прекращай! – обрывает меня Ульф. – Я не твой чертов тюремный священник с сутулой спиной, который пытается выбить тебе квоту на небесах. – У него снова одышка. Я нарушил его ритуал курения, и теперь ему придется зажечь новую сигарету, как только докурит эту до фильтра.
– Он сказал, что я – пчела без цветов.
– Кто сказал?
– Священник.
– Ты шутишь?
– Нет.
Ульф зажигает новую сигарету и тяжело вздыхает в трубку.
– Расскажи, что там было. Сделай мне приятное.
Решаю доставить Ульфу удовольствие, пока он курит, и рассказываю:
– Я пчела, живущая в мире без цветов, и моя задача – верно распорядиться своим временем, пока не пришла зима.
– Зима? – он выпускает дым и начинает дышать так, словно выполняет дыхательные упражнения. В каждом его вдохе и выдохе я слышу благодарность.
– Зима, которая рано или поздно накроет наши жизни, – я продолжаю рассказ и чувствую, как расслабляются мои мускулы. Я откидываюсь на спинку дивана, и облокачиваюсь на подушки. Эффект от хороших таблеток растворяет боль, и она проходит.
– Да ты издеваешься надо мной, я же вижу. Просто скажи, что ты шутишь. Торкильд?
– Нет, я не шучу. Так волны бьются о скалы: шшш… уууух. Шшш… уууух.
– Худшее из того, что я слышал: шшш… ууух. Возьму на вооружение.
– На здоровье! Послушай… – я уже хотел было продолжить, но Ульф меня прерывает: – Кое-кто хочет с тобой поговорить. Вы знакомы. В прошлом.
Он мнется в нерешительности, как будто еще не уверен, стоит ли мне рассказывать об этом, не получив согласия от остальных участников этой ситуации.
– О ком ты?
– Дядя той самой Фрей, – наконец отвечает Ульф и добавляет: – И его бывшая жена, Анникен Моритцен.
– Дядя Фрей? Арне Вильмюр? – беспокойство во мне растет. Во рту сразу же пересохло, и свет, просачивающийся сквозь флисовый плед, растянутый на окне, вдруг начал слепить глаза. – А в чём дело?
– Фрей тут ни при чем, – напряженно отвечает Ульф, будто бы не полностью уверенный, что всё делает правильно. – Арне и его бывшая жена, у них есть общий сын…
– Арне гей, – упрямо парирую я. Мне не нравится то, к чему клонится наш разговор, а беспокойство и желание расстелить постель, выключить свет и закрыться от звуков с улицы только растёт.
– Так или иначе, – спокойно отвечает Ульф, лишая меня оправдания для отхода ко сну, – у него есть и бывшая жена, и сын.
– А я тут при чём? – я жмурюсь и отворачиваюсь от флисового пледа, и от света, который через него падает.
– Ты просто дай мне закончить, – шепчет