100 великих судебных процессов. Виорэль Ломов
оказавшие Афинам важные услуги). Свое «наказание» подсудимый подкрепил весомой аргументацией: «Убежденный в том, что не обижаю никого, я ни в коем случае не стану обижать и самого себя, наговаривать на себя, будто я заслуживаю чего-нибудь нехорошего, и назначать себе наказание». Сократ все же согласился по бедности уплатить штраф в одну мину серебра. Все его движимое и недвижимое имущество оценивалось в 5 мин.
При этом обвиняемый не молил, как было принято, о прощении и не обещал бросить занятия философией; он даже запретил плакать о нем родственникам.
Восприняв пассаж философа как издевательство, суд 360 (против 141) голосами вынес Сократу смертный приговор, окончательный и не подлежащий обжалованию. «Никто не желает зла», – говаривал философ, судя по всему, еще до суда.
После вынесения приговора Сократ обратился к судьям: «Я ухожу отсюда, приговоренный вами к смерти, а мои обвинители уходят, уличенные правдою в злодействе и несправедливости».
В связи с отсутствием в Афинах священного посольства, без которого смертная казнь запрещалась, приговор был отсрочен на 30 дней. Сократа в тюрьме навещали друзья – они были «подавлены мыслью о предстоящей разлуке с ним и в то же время поражены величием его духа, его истинно философским спокойствием и необычайным мужеством перед лицом смерти».
Узнику был подготовлен побег, но он отказался, решив во всем остаться верным законам Афин. Ведь только благодаря законам, считал Сократ, существует государство, и «вопреки мнению большинства, нельзя отвечать несправедливостью на несправедливость».
В свой последний день Сократ не стал ждать захода солнца, попросил принести ему чашу с ядом, цикутой (по другой версии, болиголовом), и спокойно выпил ее. Перед смертью Сократ попросил принести в жертву богу врачевания Асклепию петуха, как благодарность за выздоровление, «символизируя этим свою смерть как выздоровление, освобождение от земных оков».
До сих пор юристы спорят о справедливости приговора, а философы о причинах, побудивших Сократа «принудить» суд к обвинительному вердикту – ведь «в сущности он (Сократ. – В.Л.) и до сих пор остался непонятным, как непонятна его казнь, производящая такое впечатление, что не афиняне его казнили, а сам он заставил их себя казнить» (А. Ф. Лосев).
Смерть Сократа оставила не меньше вопросов, чем задала их его жизнь. «В самом деле, как быть, если индивидуальное сознание сталкивается с общественным, если совесть одного идет вразрез с убеждением многих? Что делать, если мнение одного из граждан противоречит интересам государства, его требованиям? Как поступить тем, теоретическая и практическая деятельность которых вызывает недоверие и вражду со стороны окружающих людей? Какой приговор можно вынести человеку, обвиненному в подрыве устоев общественной и семейной жизни, если к тому же он решительно отказывается от какого-либо компромисса с людьми, считающими его деятельность разрушительной и даже пагубной? Словом, как быть, если