Три дня до небытия. Тим Пауэрс
и что в сарае у нее отпечатки подошв Чаплина из Китайского театра.
Лепидопт, довольный тем, что они работают головой, позволил им продолжать.
– Я по-прежнему думаю, что они местные, этот мужчина с девочкой, – рассуждал Малк. – По мне, это похоже на Лос-Анджелес.
– Но старухе писали на имя Лизы Марити, – напомнил ему Боззарис, – а мы уже обыскали весь Лос-Анджелес, настоящий и минувший, чтобы найти Марити.
Малк покивал.
– И нет никаких указаний на то, что этот мужчина и эта девчонка что-то знают. Плита из Китайского театра их удивила, и когда тот парень сказал «пачка старых писем», он явно ни о чем не догадывался, и в дом забрался, по их мнению, обычный вор, а никак не разведывательная группа. Очевидно, они не…
– Ха! – перебил его Боззарис, легко вскочив со стула. Он схватил с кухонной полки тяжелый телефонный справочник и принялся его листать.
– Что такое? – спросил Лепидопт.
– Девчонка цитировала: «Дурного слова даже черт о них не скажет!» – возбужденно проговорил Боззарис. – Это из песни Коэна. В песне упоминается Харриган, но в Марити тоже может быть удвоенное «р» – Мар-рити, понимаешь? Мы, – продолжал он, пролистывая белые страницы, – искали либо сербскую Марич, либо переделанную на венгерский лад Марити, с одной «р», а если старуха добавила второе «р», чтобы имя выглядело как ирландское? В Лос-Анджелесе ничего нет. Берт, дай мне Лонг-Бич, а сам займись Помоной и прочим.
Лепидопт, протиснувшись мимо них в тесную кухню, тоже взял с полки телефонный справочник, нашел страницу «Марридж-Мартинес» и, прищурившись, просматривал столбцы.
– Есть Маррити Л., с двумя «р», – сказал он и перевернул обложку. – В Пасадене.
Других Маррити в Лос-Анджелесе и окрестностях не обнаружилось.
– Бьюсь об заклад, это она, – заявил Малк. – Так и знал, что это где-то рядом.
Лепидопт не отрывал глаз от раскрытого справочника.
– Мы должны были найти ее много лет назад, – печально проговорил он.
– Естественная оплошность, – пожал плечами Боззарис. – Когда ищешь М-А-Р-И, ни за что не обратишь внимания на единственную Маррити на совсем другой странице. Между ними целая толпа Маркесов и Марриотов. Да и кто ожидал, что она числится в справочнике.
– Однако числилась, – вздохнул Лепидопт, – все это время.
– Э, – утешил Боззарис, – никто не человек.
Эта старая поговорка моссадовцев скрестила «Никто не совершенен» и «Я всего лишь человек».
Лепидопт устало кивнул.
– Давай за телефон, – велел он Боззарису, – и скажи своим саяним, пусть ищут Лизу Маррити с двумя «р». Твой детектив из Сан-Диего пусть проверит Лос-Анджелес и Шасту.
Он сел на диван лицом к Сэму и отмахнулся, когда к нему подошел Малк.
Вернувшись в Тель-Авив в середине июня 1967-го, он еще не мог работать, так как носил на руке бандаж; помаявшись без дела, он зарылся в библиотечные книги по иудейскому мистицизму и в конце концов навестил друга – фотографа-любителя.
Ему приходило