Тревожных симптомов нет (сборник). Илья Варшавский
Из каждой вахты двоих – боцману. Пусть с ними не миндальничает.
– А остальных?
– В штурманской рубке и в машине. По очереди, каждые сутки. Во вторую половину рейса произведете перемену без выходных.
– Чепуха все это, – сказал старший помощник, – все равно курорт.
– Вот вы и позаботьтесь, чтобы не было курорта, погоняйте как следует.
– Автоматика, тут особенно не погоняешь, времена не те.
– Не те, – согласился капитан. – Вот спросите у этих козерогов, чего их понесло в училище, и они вам непременно наплетут про романтику космоса, а какая теперь романтика? Вот раньше…
– В наше время, – кивнул старший помощник.
Капитан хлопнул рукой по столу:
– Да я не о том! Вот, скажем, мой прадед, он был капитаном парохода.
– Чего?
– Парохода. Плавал по морям.
– Зачем? – Лицо помощника выражало полное недоумение.
– Ну, перевозили разные грузы.
– Странно. Кому могло прийти в голову таскать грузы морем, среди всех этих нефтяных вышек?
Капитан пожал плечами:
– Вероятно, их тогда было меньше.
– Все равно анахронизм.
– Романтика, – задумчиво сказал капитан. – Тогда люди были другие. Вот послушайте.
Он открыл папку.
«Названный Сергей Малков, списанный мною, капитаном парохода „Жулан“, в Кардиффский морской госпиталь, направляется в пределы Российской империи, удовлетворенный денежным довольствием по день прибытия, что подтверждается подлинной подписью моей руки и приложением Большой Гербовой Печати Российского Генерального Консульства в городе Лондоне».
– Н-да, – сказал помощник.
– Это мой прадед, капитан парохода «Жулан», – самодовольно сказал Чигин. – Папка и хронометр – наши семейные реликвии.
– Плавал по морю! – хмыкнул помощник. – Что ни говорите, анахронизм!
Капитан нахмурился:
– Ничего вы не смыслите, чиф. Это вам не космолетом командовать. Тут кое-что еще требовалось. Отвага, мастерство. А парусный флот? Какие люди там были?! «Травить правый бом-брам-брас!» Как это вам нравится?!
– А что это значит?
– Ну, команда такая, – неуверенно сказал капитан.
– Не понимаю я этого, – развел руками помощник, – не понимаю, и все тут! Что за бом-брам?
– Я теперь тоже многого не понимаю. Раньше вот так все знал, – выставил капитан растопыренную пятерню, – а теперь, извините, не понимаю. В позапрошлом году направили на двухмесячные курсы изучать эти новые звездолеты. Лекции читал такой, лопоухий. Прослушал я первую и спрашиваю: «А почему он у вас все-таки летит?» – «Вот же, – говорит, – формула». А я и говорю: «На формулах, молодой человек, летать не привык. На всем, – говорю, – летал: и на ионолетах, и на аннигиляционных, а вот на формулах не приходилось».
– Так он не летит, – ухмыльнулся помощник, – это пространство свертывается.
Красная шея капитана приобрела малиновый оттенок – признак, предвещавший начало шторма.
– Глупости! –