День гнева (сборник). Север Гансовский
мог видеть световые лучи с волной больше, чем 700 миллимикрон, то есть инфракрасные, например? Оказывается, тогда человек практически стал бы слепым.
Дело в том, что светится не только солнце, но и всякое нагретое тело. (Не светятся только абсолютно холодные тела с температурой –273 °С, каких на Земле нет.) Причем слабо нагретые тела испускают именно инфракрасные лучи. И поскольку это так, то светится и наше собственное тело, и внутренность глаза, например, которая имеет температуру около 37° и испускает также инфракрасные лучи. Теперь представим себе на минуту, что глаз получил способность видеть их. Энергия инфракрасных лучей на единицу площади сетчатки будет очень велика, и по сравнению с этим внутренним светом для нас потухло бы и солнце, и все окружающее. Мы видели бы внутренность своего глаза, и ничего больше.
Открытие Фридея как раз и состояло в том, что он нашел способ заставить глаз видеть инфракрасный свет. Для этого он облучал глаз какими-то лучами с помощью своего отражателя.
– Понимаешь, – сказал Фридей, – красный свет – это не самоцель, конечно. Я искал способ видеть в темноте. Помнишь, я думал об этом еще в университете?.. Ну-ка стань еще раз под отражатель.
– Но…
– Стань, не бойся.
Понимаете, мне не хотелось повторять опыт, но я вдруг почувствовал, что сейчас надо слушаться Фридея. За всем этим стояло дело. Даже очень большое. На такие вещи у меня нюх.
Я стал на прежнее место.
Фридей подошел к окну, опустил штору и тщательно подоткнул ее. В комнате стало совсем темно.
– Темно? – спросил он.
– Да, темно.
– Ты ничего не видишь?
– Решительно ничего.
Он вернулся к столу, что-то щелкнуло, и в глазах у меня вспыхнул прежний красный свет.
– Внимание, – сказал Фридей. – Теперь я уменьшаю силу тока.
Красный свет у меня в глазах стал меркнуть, в мутной красной пелене я увидел вдруг какую-то плоскость. Это был стол… Потом вынырнули стулья, фигура Фридея, внимательно глядящего на меня, стены, окна, завешенные шторами…
Я видел комнату. Но она была другая. Вся красная. Различных оттенков красного цвета.
– Видишь что-нибудь?
– Да. Вижу.
Это было удивительно, но я видел все. Очень ясно. Только все было красного цвета. Как на модернистской картине.
– Вот, – сказал Фридей. Он выключил аппарат, поднял штору, отчего комната приобрела прежний нормальный вид, и сел на стул. – Ты видел тепловое излучение. Не отраженный свет, какой мы обычно видим, а тепловое излучение.
Потом он стал рассказывать про будущее своего изобретения, как он себе его представлял. По его словам, человечество до сих пор вынуждено было двигаться неэкономичным путем в вопросах освещения. Мы освещаем то, что хотим увидеть. Но таких предметов очень много, и поэтому приходится тратить огромное количество энергии. Между тем было бы гораздо выгоднее «освещать» глаз, а не предмет, то есть воздействовать на глаз такими лучами, с помощью которых он мог бы воспринимать невидимое в обычных условиях