Одна маленькая правда. Анна Олеговна Фокина
как подобает профессиональному музыканту и, некоторое время повертев смычок мальчика в руках, наконец, поднес его к скрипке и плавно повел по струнам.
Получалось гораздо лучше. Звучание выливалось в прекрасную узорчатую фреску, то быстрее, то медленнее проплывающую в воображении. Это был прекрасный смычок, он сотворил большую разницу в звучании скрипки. Однако эту разницу мог уловить лишь чуткий слух и бурная фантазия ребенка.
Герман не услышал никаких отличий.
– Правда, так лучше. – А вот еще одно отличие, только, на этот раз, отличие взрослых от детей: взрослые умею врать.
Хотя, может быть, он не врал. Может быть, ему тоже показалось, что так было лучше. Опять же, только может быть, что смычок мальчика было попросту удобнее держать в руке. Но, скорее всего, это вырвалось машинально – Елагин был из тех, кто не может промолчать.
– Можете забрать.
– Твой смычок?
– Да, берите.
– А как же ты будешь играть?
– Вы дадите мне свой.
– Хочешь поменяться?
– Да. Я смогу играть любым смычком.
– Не стоит.
– Но так же лучше.
– Несомненно.
– Так что же?
Герман Елагин прикусил губу – признак задумчивости №1 – и насупил брови – признак задумчивости №2. В голове его, медленно, но верно, созревала мысль. Он была недоступна никому, кроме него самого, и открылась не сразу, только через четыре дня после первой встречи со Львом Дубаем.
***
На некоторое время нам придется покинуть Дворцовую площадь и оставить мальчика со скрипкой.
Вот вам маленькое утешение – это ненадолго.
Нужно сказать лишь, что единственный раз в жизни, в тот раз, когда маленький музыкант задал Герману последний прочитанный вами вопрос, он не нашелся что ответить. Более того, казалось, он пропустил этот вопрос мимо ушей, чего никогда раньше не делал, и, забрав скрипку со своим (!) смычком, поспешил покинуть площадь. Мальчишка, как понимаете, остался играть.
Филармония
Петроградская академическая филармония находилась на площади Искусств. Вы можете найти ее и сейчас. Для этого надо всего лишь пройти по Михайловской улице, обогнуть Михайловский сквер или пройти по нему, и вы выйдете к нужному месту.
Однако стоит упомянуть одну важную деталь.
Улица – это нечто отдаленно похожее на площадь. Только, если площадь в своих квадратных метрах занимает обширное местоположение, то улица измеряется ими же, но сложенными в одну цельную полосу. Проще говоря, если вы раскатаете площадь так, чтобы получилась длинная линия, то можете смело именовать ее улицей. Или, если вам больше нравится, дорогой.
Разумеется, Герман Елагин прекрасно знал что такое «улица» и что такое «дорога» почти так же четко, как знал это руководитель филармонии – Роман Андреевич Конкин. Это был плотный, светловолосый мужчина пятидесяти-пятидесяти двух лет, с легкой небритостью и слегка вьющимися, пушистыми волосами. Голубые глаза извечно казались