Дневник. 1901-1921. Корней Чуковский

Дневник. 1901-1921 - Корней Чуковский


Скачать книгу
хочу. Мне и без этого было слишком хорошо. Потом стал думать, что он будет жить дольше меня и увидит то, чего я не увижу, потом решил написать на эту тему стихи, потом вспомнил про Машины страдания, потом поймал себя на том, что у меня в голове вертится мотив:

      Я здоров, и сына Яна

      Мне хозяйка привела*.

      Потом ушел с корзиной. Потом пошел в Британский Музей, купив по дороге эту тетрадь. В музее написал Маничке письмо, а по дороге заметил с особой радостью, как хороша ветка у дерева подле музея и как смешно сделал один человек: прицепил себе к бедру зонтик, как шпагу. Потом lunch kidney pudding[35], потом беседа с Лазурским, пригласить ли поповичей чай пить, потом писание вот этого дневника.

      Сейчас я сделаю так: пойду и снимусь, чтобы сказать своему сыну: «Смотри, вот какой я был в тот день, когда ты родился» и чтобы вздохнуть, что этот день так бесследно прошел за другими. Вот этот день, когда я вижу из окна трубы, слышу треск кэбов и крик разносчиков.

__________________

      Иду, потом забегу на Глостер-стрит и возьму несколько книг. Как бы мне хотелось, чтоб ни одна крошинка этого дня не пропала.

      16 июня. Окончил корреспонденцию «о партиях»*. Читал З. Венгерову о Браунинге*. Взялся переводить его. Удивительно легко. Перевел почти начисто вот эти строки из его «Confession»[36].

      Я лежу и смотрю, и все чудится мне

      На столе между склянок – тропинка.

      И бежит она, знаешь, вот к этой стене,

      Где кровати железная спинка.

      От усадьбы бежит между склянок она…

      Да! Скажи мне: для ясного взора

      Эта штора, что – видишь? – вон тут, у окна,

      Голубая иль желтая штора?

      Для меня она – небо июньского дня

      Над тропинкой, стеною и крышей…

      А та склянка, где надпись «эфир», – для меня —

      Это дом, видишь – всех она выше.

      Чтоб добраться туда, был один только путь…

__________________

      Играл в шахматы. Это чума здешних моих занятий. Ну, теперь за Pendennis’а*. Стыдно – не кончить его до сих пор.

      А впрочем, продолжу стихи:

      Чтоб добраться туда, был один только путь:

      (Ты ползешь) у стены по дороге,

      Чтобы все – сколько есть – все глаза обмануть,

      Кроме двух – все глаза в той «Берлоге».

      Так усадьба звалась.

      17 июня. Не нравится мне размер, ну, да что делать!

      На террасе ждала меня девушка

      Возле пробки… в сиянии лета… там —

      Ах, неладно тут что-то, я чувствую сам,

      Да уж песня у разума спета.

      Дом «Берлогой» звался…

      Был один к нему путь:

      Все ползком… у стены… по дороге, —

      Чтобы все – сколько есть, все глаза обмануть,

      Кроме двух – все глаза в той «Берлоге».

      И суровым глазам не настичь никогда,

      Как из спальни она пробиралась

      В этой склянке, где надпись «Эфир», и сюда

      По скрипучим ступеням спускалась.

      Начало стихотворения:

      Умирающим ухом я слышу вопрос:

      «Ты теперь, покидая земное,

      Не видишь ли мир яко сонмище слез?»

      – Нет,


Скачать книгу

<p>35</p>

на завтрак пирог с почками (англ.).

<p>36</p>

«Исповедь» (англ.).