Другая Элис. Элис Петерсон
щеках тренера обозначились ямочки, и он пошел беседовать с другим игроком.
Я с жадным интересом пробежала глазами анкету, подскочила к тренеру и вклинилась в разговор.
– Но разве я могу участвовать в соревнованиях, если у меня пока нет никаких результатов? – спросила я, размахивая перед его носом листком. Казалось, мой вопрос его удивил.
– Все когда-то начинали, – ответил он. – Давай попробуй.
Я сунула анкету в спортивную сумку и поехала домой. Велосипед вез меня по серым, потрескавшимся мостовым, сама же я была на седьмом небе от счастья. Впереди меня ждали мои первые в жизни соревнования.
Четыре. Шансы и уловки
– Чтоб ты знала, я собираюсь победить всех на этих соревнованиях, – сообщила я маме, когда мы ехали на машине в Алверсток.
Шел август 1986 года. Мартина Навратилова в седьмой раз выиграла Уимблдон. Мне предстоял первый поединок на первенство графства среди юниоров до двенадцати лет. Я надела на ракетку новую ручку – ярко-синюю. Я должна выиграть. Я обязательно выиграю.
Мы с мамой приехали в Алверсток. Внезапно мне стало страшно. Я огляделась вокруг и уже не была так уверена, что сумею кого-нибудь обыграть.
– Не падай духом, я могу выиграть, и я выиграю, – бормотала я себе под нос. – Надо настроиться. Если я хочу выиграть, но сомневаюсь, то это плохо. Думай о победе.
Мальчики и девочки, участники соревнования, тренировались на кортах; их родители нервозно беседовали между собой в здании клуба. На судейском столе валялись листки с протоколами и расписанием игр. Я увидела крупную, могучую особу – вероятно, организатора соревнований. Она стояла возле стола в ярко-зеленом свитере, жевала пончик и открывала упаковку с новенькими мячами. Результаты жеребьевки были приколоты к доске.
В толпе выделялась одна девочка – высокая, с темными волосами, туго завязанными на затылке в конский хвост. На голове у девочки была розовая повязка, больше похожая на тряпку, какой вытирают пыль в доме. Ее спортивный костюм был такой же ярко-розовый, а на укороченных носочках болтались розовые шарики. На плече девочка держала серебристый с красным чехол фирмы «Хэд», а на шее у нее я разглядела серебряное колье с шармиком в виде теннисной ракетки. Она держалась как профессиональная спортсменка, и на вид ей было лет шестнадцать, уж никак не двенадцать. Мне захотелось, чтобы мой костюм и потертые кроссовки вдруг по мановению волшебной палочки превратились во что-нибудь более классное. А то я по сравнению с ней не тянула на серьезного игрока.
– Давай-ка посмотрим, кто тебе достался по жребию, – с волнением проговорила мама и стала проталкиваться к доске. На ее локте болталась сумочка, ударяя по окружающим. – Как восхитительно. Ты рада, Элис?
– Мам! Говори потише! Опять ты кричишь… – проворчала я.
– Что? Ой, гляди, ты будешь играть с номером два посев[2], – пронзительно провозгласила мама.
Итак, я играю с какой-то Имоджен Глоув. Не любила я это имя – Имоджен. Мне сразу вспоминалась
Посев – принцип размещения топовых игроков при жеребьевке, чтобы они не встретились в начале соревнований.