Тайные письма великих людей. Сборник
именно теперь. – Зачѣмъ эта глубокая печаль передъ неизбѣжнымъ? Развѣ любовь можетъ существовать безъ жертвъ, безъ самоотверженія; развѣ ты можешь сдѣлать такъ, чтобы я всецѣло принадлежалъ тебѣ, ты мнѣ, Боже мой! Въ окружающей прекрасной природѣ ищи подкрѣпленія и силы покориться неизбѣжному. Любовь требуетъ всего и имѣетъ на то право; я чувствую въ этомъ отношеніи то же, что и ты; только ты слишкомъ легко забываешь о томъ, что я долженъ жить для двоихъ, – для тебя и для себя; если бы мы совсѣмъ соединились, мы бы не страдали, ни тотъ, ни другой. – Путешествіе мое было ужасно: я прибылъ сюда вчера только въ четыре часа утра; такъ какъ было слишкомъ мало лошадей, почта слѣдовала по другой дорогѣ, но что за ужасная дорога! На послѣдней станціи мнѣ совѣтовали не ѣхать ночью, разсказывали объ опасностяхъ, которымъ можно подвергнуться въ такомъ-то лѣсу, но это меня только подзадорило; я былъ, однако, неправъ: экипажъ могъ сломаться на этой ужасной проселочной дорогѣ; если бы попались не такіе ямщики, пришлось бы остаться среди дороги. – Эстергази отправился другой обыкновенной дорогой на восьми лошадяхъ и подвергся тѣмъ же самымъ непріятностямъ, что я, имѣвшій только 4-хъ лошадей; впрочемъ, какъ всегда, преодолѣвъ препятствіе, я почувствовалъ удовлетвореніе. Но бросимъ это, перейдемъ къ другому. Мы, вѣроятно, вскорѣ увидимся; и сегодня я не могу сообщить тебѣ заключеній, сдѣланныхъ мною относительно моей жизни; если бы сердца наши бились вмѣстѣ, я бы, вѣроятно, ихъ не дѣлалъ. Душа переполнена всѣмъ, что хочется сказать тебѣ. Ахъ, бываютъ минуты, когда мнѣ кажется, что языкъ нашъ безсиленъ. Развеселись, будь попрежнему моимъ неизмѣннымъ, единственнымъ сокровищемъ, какъ и я твоимъ, объ остальномъ, что должно съ нами быть и будетъ, позаботятся боги.
Твой вѣрный Людвигъ.
Въ понедѣльникъ вечеромъ, 6-го іюля 1801 г.
«Ты страдаешь, ты, мое сокровище! Теперь только я понялъ, что письма слѣдуетъ отправлять рано утромъ. Понедѣльникъ, четвергъ – единственные дни, когда почта идетъ отсюда въ К. Ты страдаешь; ахъ, гдѣ я, тамъ и ты со мной; зная, что ты моя, я добьюсь того, что мы соединимся; что это будетъ за жизнь!!!! Да!!!! безъ тебя же буду жить, преслѣдуемый расположеніемъ людей, котораго я, по моему мнѣнію, не заслуживаю, да и не желаю заслуживать; униженіе же одного человѣка передъ другимъ мнѣ тяжело видѣть. Если же взгляну на себя со стороны, въ связи съ вселенной, что значу я? Что значитъ тотъ, кого называютъ самымъ великимъ? Но въ этомъ-то сознаніи и кроется божественная искра человѣка. Я плачу, когда подумаю, что ты не раньше субботы получишь вѣсточку отъ меня. Какъ бы ты ни любила меня, я все-таки люблю тебя сильнѣе; будь всегда откровенна со мной; покойной ночи! – Такъ какъ я лѣчусь ваннами, я долженъ вовремя итти спать (здѣсь три или четыре слова зачеркнуты рукою Бетховена такъ, что ихъ невозможно разобрать). Боже мой! чувствовать себя въ одно время такъ близко другъ отъ друга и такъ далеко! Не цѣлое ли небо открываетъ намъ наша любовь – и не такъ же ли она непоколебима, какъ небесный сводъ».
7-го іюля 1801 г.
«Здравствуй!