Реальная угроза. Олег Евгеньевич Авраменко
тебя, Саша, не ругайся. Я и так вот-вот заплачу.
Я обнял её, снял с её головы синий берет и прижался щекой к густым тёмным волосам.
– Что ты наделала, девочка? Ты же лётчик, чёрт бы тебя побрал! Хороший лётчик…
– Я никому не нужна. Никому, кроме военных, но я туда не хочу. – Она всхлипнула. – Лучше быть капралом-инженером в Астроэкспедиции, чем уорентом-лётчиком в военном флоте. На собеседовании мне обещали предоставить условия для заочной учёбы, чтобы я получила степень магистра. И тогда я смогу стать штатным инженером.
– А как же наш колледж? Как же твоя мечта водить корабли?
– В основном я мечтала летать. И теперь я буду летать.
Я горько вздохнул:
– Пять лет! Пять лет, потраченных впустую…
– Совсем не впустую, – возразила Элис. – Я многое узнала, многому научилась, и этого у меня никто не отнимет. К тому же я познакомилась с тобой – самым замечательным человеком в мире, и мы вместе прожили четыре прекрасных года. Даже больше, чем четыре, почти пять… Кстати, во всём этом есть один положительный момент.
– Какой?
– Заполняя анкету, я назвала свою ориентацию бисексуальной и указала, что живу с другом – с тобой. Угадай, куда меня определили?
– Неужели?..
– Да, в инженерную службу фрегата «Марианна». Мы с тобой и дальше будем вместе, нам не придётся надолго расставаться.
X
В трёх тысячах километров от Астрополиса находился небольшой городок, к которому ни мой отец, ни мать, ни их родственники не имели ни малейшего отношения. Именно по этой причине его выбрали, чтобы похоронить на местном кладбище моих родителей.
На двух скромных надгробиях, стоявших рядом, было выгравировано «Мария Луиза Вильчинская» и «Борис Иоганн Вильчинский» – а также даты рождения и смерти. Ни одно слово, ни одно число в этой надписи не было правдой. Мою мать звали Мэган, отца – Бруно, фамилия их была Шнайдер, а родились и умерли они совсем в другое время. Эти меры были предприняты правительством, чтобы оградить могилу моего отца от паломничества ультраправых реакционеров и от надругательства со стороны левых радикалов.
С тех пор уже много воды утекло, страсти улеглись, и я мог когда угодно поменять надписи на настоящие. Но я не спешил этого делать, а просто каждый год в день их гибели приезжал сюда, чтобы положить на могилы цветы.
В этом году до этой даты оставалось ещё два с половиной месяца, но я вскоре отправлялся в экспедицию и не мог прийти в положенный день. Поэтому для визита сюда я выбрал другую дату – сегодня мне исполнилось двадцать три года. И сегодня впервые я был не один – со мной приехала Элис. Как и все остальные, она считала, что мои родители погибли в авиакатастрофе. Я бы давно рассказал ей правду, если бы наши отношения были не просто дружескими, а более глубокими. Мне очень хотелось поделиться с ней своей тайной, но я никак не решался…
– Саша, – задумчиво произнесла Элис, стоя рядом со мной перед надгробиями. В своей парадной форме она выглядела