Стальные перья. Гай Юлий Орловский
разве виновата? Эта лошадь рыжая первая начала! Я, между прочим, тебя защищала!
Эвриала медленно закрыла и открыла глаза. В бархатном голосе зазвучала медь.
– Вот как? Меня, значит, защищала? А кто просил тебя?!
Гарпия промолчала. Но ресницами захлопала с утроенной силой.
– Аэлло! Или ты рассказываешь все по порядку, или…
– Рассказываю, – сказала Аэлло, на всякий случай шмыгнув носом.
Отлично отработанный трюк на этот раз не прошел, добрая горгона смотрела на Аэлло недовольно и требовательно. Поэтому пришлось поведать все, с самого начала: как стучалась в башню к Главе, как никто не открыл, как проходящий мимо гном сказал, что Теонард с Брестидой поехали в южном направлении, как увидела их на речке, как нечаянно, совсем-совсем нечаянно сбрила пучок с макушки Брестиды, и как та в отместку подло покрасила ее в розовый…
По мере рассказа Аэлло лицо Эвриалы вытягивалось, а в глазах плескалась тревога.
Когда Аэлло закончила живописать драку, пожаловавшись на вероломство хранителей, которые спасли амазонку от справедливого возмездия, горгона замахала на нее руками.
– Ты совсем еще ребенок, Аэлло! – гневно возопила горгона. – Ты ничего, ничегошеньки не понимает в жизни! В отношениях! В отношениях хранителей!
– Как это не понимаю, – попробовала возмутиться Аэлло, когда горгона одернула ее.
– Помолчи, пожалуйста! Я услышала достаточно! Ты должна немедленно извиниться перед Брестидой!
– Да она меня чуть из лука не подстрелила! – завопила Аэлло. – А челюсть, между прочим, до сих пор болит!
– Да, извиниться! – продолжила горгона. – Ты что, не понимаешь? Твой дурацкий, необдуманный, детский поступок может внести раскол между нами!
На вопрос Аэлло, и что же тут такого, горгона грустно проговорила:
– А мир между хранителями итак постоянно на грани… В прошлый раз Каонэль еле удалось сохранить баланс! И если из-за твоих детских выходок хрупкий мир пошатнется, пеняй на себя!
Аэлло потупила зеркальца глаз, принялась чертить носком сандалика линии на песке.
– Так ты извинишься? – мягко спросила горгона.
Аэлло в ответ скривилась, словно у нее разболелся зуб, и с тоской посмотрела в небо.
Горгона зло проговорила:
– Если так, то я сама полечу и попрошу за тебя прощения! И знаешь, что? Тебе должно быть стыдно! Если доросла… до своих лет, и так и не научилась до сих пор отвечать за свои поступки.
Не успела Эвриала расправить крылья, как гарпия виновато буркнула.
– Ладно уж, я сама…
Клюнув горгону, пока та не опомнилась, поцелуем в щеку, Аэлло распахнула крылья, и, оторвавшись от земли, взмыла в небо.
***
Чем ближе Аэлло подлетала к Южной речке, тем большей тяжестью наливались крылья.
Мышцы спины и крыльев казалось, вот-вот сведет судорогой, а в животе недовольно урчало. Стоило подумать о пышных, румяных пирогах Эвриалы, что одиноко томятся где-то там, в дереве Каонэль, рот наполнялся слюной, очень хотелось посмотреть, а