Принц и Лишний. Кристина Юрьевна Юраш
мой пуф-ф-фыстик? Вы же обещали! Где мой «жуба-а-аштик»?
– А почему именно оборотень? – поинтересовалась я, допивая кофе.
– Как почему? Ну это же оборотень! Большой, волосатый… – и тут птенчик сделал ручкой так, словно кошечка царапается. – Ррррр! Прямо зверь! Чудовище! А если волос на теле много, значит у него высокий уровень тестостерона!
А у тебя, девушка, явно высокий уровень адреналина, раз из всех безобидных вариантов ты предпочитаешь самый потенциально «обидный».
– Просто устала я от всяких нытиков, соплежуев. Хочется надежное мужское плечо, чтобы быть за ним, как за каменной стеной! В наше время это – большая редкость! И именно в плече заключается настоящее женское счастье! – заметила клиентка, гладя пальцами портрет «жениха».
Я бы так не утверждала. С мужскими плечами, стенами и прочей атрибутикой «женского счастья» нужно быть осторожной. Когда сильное мужское плечо заканчивается тяжелой рукой, когда каменная стена на поверку оказывается тюрьмой, когда от ревности становится не страстно, а страшно, пора собирать вещи. Во сколько бы роз не было оценено твое здоровье, во сколько карат не была бы оценена твоя нервная система, сколько бы штанов не протерлось на коленях, в попытке вымолить твое прощения, не верь. Твое прощение – это лопата, которой ты роешь себе могилу. И чем чаще ты роешь, тем быстрее в нее ляжешь.
– А еще я с детства люблю собачек! А от волков… – телефонный звонок не дал закончить птенчику мысль. «Просто одинокая волчица, ни купить ее нельзя…» – Да, алле! Простите. Не могли бы подержать Лордика, я сейчас вернусь. Мне по работе звонят.
Птенчик выпорхнула из офиса, вручив мне поводок. На том конце поводка болтался Лордик. Чихуахуастик, с фирменным полубезумным взглядом, хронической трясучкой, то ли от страха при виде чужого человека, то ли от холода в тридцатиградусную жару, то ли от ярости на весь несправедливый мир. А может быть, от всего и сразу. Лордик посмотрел на меня одним глазом. Второй почему-то уставился на дверь.
– Тебя зовут Лордик? – игриво спросила я, глядя, как чухуахуастик затрясся от негодования. Он оскалил маленькие белые зубки, смерил меня взглядом профессионального убийцы, а потом с воинственным писком и тявканьем решил прикончить меня на месте.
Когда–то я хотела себе такую собачку, которую спокойно можно выгуливать в цветочном горшке. Я мечтала, чтобы мой песик непременно был таким же злющим, а при попытке его погладить, сразу же начинал исходить в тихой истерике. Чтобы я спала и боялась свесить конечность с кровати. Чтобы увидев на полу капельку, я могла просто размазать ее губочкой, понимая, что можно уже не спешить на прогулку. Чтобы у этой животинки был комплекс Наполеона, и лежа на своей подстилке, он смотрел на меня так, словно вынашивает план по захвату всего мира, а потом трясся от бессильной ненависти по умолчанию. Чтобы он презирал меня, выглядывая из-за тапка. И чтобы ему вместо дерева или столбика, вполне подошла бы травинка. Чтобы он ненавидел весь мир еще сильней, чем обычно, когда пытался задрать лапу