Пробирка номер восемь. Бронислава Бродская
Она обязательно полезет в бутылку, причем сделает это не в открытой, бурной форме, а молчком, станет холодна, отстраненна, перестанет проявлять любую инициативу, в общем сумеет дать понять, что она 'надулась'. Мать умела так делать.
Если Лиду немного раздражала мамина 'учительская' жилка, то было нечто, за что она ее очень уважала: мать умела взять себя в руки, практически по любому поводу. Сейчас она интенсивно тренировалась на тредмиле и сидела на строжайшей диете. Результаты превзошли все ожидания: мать было не узнать! Подобралась, подсохла, стала подвижней … какая молодец, вот если бы не ее бьющий через край энтузиазм насчет 'эстетического воспитания' детей… Стало уже трудно сопротивляться этому вихрю. Почему-то вспоминалась мамина деятельность как классного руководителя. А может это было хорошо, некоторые вещи не меняются. Мама – действительно творческий и энергичный человек, лидер. Это она, Лида – ленива. Что тут сделаешь. Сделать было можно, только Лида не хотела. Интересно, а Катька замечает что-нибудь в матери новое.
Начались каникулы. Была уже середина июня. Самое чудесное время, свежая зелень, тепло, но не жарко. Они все пришли к родителям на террасу. Мама приготовила летнюю закуску, мясо отец жарил на гриле, был фруктовый торт. Лида, наслаждаясь покоем, вовсе не спешила помогать:
– Кать, ты заметила, как мама похудела?
– Похудела? Я не вижу. Мама – как мама.
– Кать, ну ты даешь! Еще как похудела. От нее половина осталась. Она уже почти такая, как мы с тобой. Нет?
– Ну, прямо. Не преувеличивай. А потом, что ты удивляешься. Она, ведь, сейчас, кажется, ходит … да, она и не ест ничего. Интересно, насколько ее хватит? Опять будет картошку есть, и хлеб.
– Сейчас, не об этом речь. Я тебя просто спрашиваю, ты заметила, что она похудела? Ты не беспокоишься?
– Да, ладно, тебе, Лид, что беспокоится-то? Папа, я уверена, все держит под контролем. Они бы нам сказали, если что …
– Что – 'что'?
– Ты знаешь 'что'? А Олег заметил? Что он говорит? Хотя мне кажется, что и говорить-то не о чем. Ты преувеличиваешь.
– Да, ну ладно. Может ты и права. Мне и Олег тоже самое говорит.
Девчонки налили себе еще вина и забыли на время об этом разговоре.
Аня убирала тарелки, ставила чашки. Феликс вынес самовар, она стала разрезать торт. Странно, но в ее теле не было привычной усталости. Ноги на высоких каблуках четко и неутомимо постукивали по доскам террасы, и спину не ломило, и голова не болела от пары бокалов вина. Наоборот, ей хотелось выпить еще. Она подала ликеры, и попросила Феликса ей налить 'касисса', черносмородинного. Лида и Олег отказались, Феликс тоже. В 'строю' остались только Катя, Леша и она, Аня. У Кати блестели глаза, Леша давно сидел весь красный, а вот с ней пока не происходило никаких серьезных изменений, связанных с возлияниями. Раньше-то она могла прилично выпить, но в последнее время не пила практически совсем. Немедленно начинала болеть голова, заснуть удавалось только