Следы, заметенные снегом. Николай Маков
силы, но устоять здесь и так требовало много физических нагрузок, а отпереть закрытую, намертво, дверцу, казалось невыполнимой задачей.
После попытки четвертой, я разозлился, от того, что меня достало это все, почему у меня всегда все идет не так, как нужно, не по плану что ли, неужели нельзя, хоть раз, сделать все без мучений и страданий? Обязательно должны быть какие-то преграды, через которые, мне каждый раз приходится переступать, как-то обходить их, прилагать множество усилий, чтобы просто открыть эту, чертову, дверь? Все это походило на какую-то игру, проверку на прочность. Вокруг меня были сильнейший холодный ветер, обжигающий мои щеки, жуткий морозец и, довольно приличная, высота, при этом я еще и должен стараться, дергая за эту ручку, чтобы, наконец, отпереть эту дверь и забрать мою еду. Просто замечательно, мать твою. Какого черта это вообще происходит со мной? Я что, и в правду, заслуживаю этого всего?
От этих мыслей меня начало бросать в дрожь, раздражительность и гнев, встали комком у меня в горле, который невозможно было проглотить и забыть о нем, мне нужно было выхаркать его наружу, что я и сделал. Я начал просто орать и долбить по стене, потом вобрав всю свою ярость в кулак, я изо всех сил дернул, застрявшую от сильного хлопка ветром, дверь, и она открылась. Но все не может быть так гладко, вместе с дверью полетел и я, державшись крепко за ручку, я повис на, теперь уже открытой, двери. Сначала я слегка запаниковал, но чуть успокоив себя, я попытался дотянуться своей ногой до лестницы, и у меня это получилось, почти, ведь нога соскользнула. Тогда меня посетила идея получше, я просто оттолкнулся ногами от стены и дверь начала снова закрываться, и приближаться к лестнице, так я зацепился за нее ногами и все. Забравшись в очередной раз на чердак, я нашел всю еду, и собрался идти домой.
Повернувшись к выходному проему, я наблюдал, наверно, лучший вид, который я когда-либо мог наблюдать. Глубокое и чувственное безоблачное, звездное небо, а под ним совершено темный и загадочный лес, дома, свет в которых, потихоньку начинал тухнуть, словно свеча, которую затушила своим спокойным дыханием эта прекрасная ночь. Я подошел поближе, будто хотел дотронуться до этой красоты своим собственными руками, положив сверток еды рядом с выходом, я сел на самый край и закурил сигарету. Меня не волновал холод, и сильный ветер, в данную минуту существовал только я и эта ночь. Наедине с мрачной и зимней атмосферой, я почувствовал мурашки по всему телу, это и, правда, завораживало, выходящий резкий сигаретный дым, быстро улетучивался от порывов ветра, оставляя лишь облако, уходящее к звездам. Вся картина целиком дарила ощущение замершего времени, где счет минут – это всего лишь цифры, не имеющие никакого значения. Докурив сигарету и последний раз, насладившись этим видом, я скинул сверток одеял, в которых была завернута еда, и отправился домой.
Распаковав всю еду, я начал есть так, будто был голоден несколько дней. Похмелье