Кукол бояться – в лес не ходить. Мистические истории. Лариса Малмыгина
пищи группками перелетали с места на место вороны, под ногами юркали ящерки, пищали над ушами дотошные комары. Внезапно путь Кате пересёк огромный серый котяра, и она вздрогнула от неожиданности.
Громкий голос мужа заставил поднять голову. Он кликал её. Катя облегчённо вздохнула – бабушку они находили редко, обычно она пряталась от внучки, видимо, обижалась за что-то. Так и отправлялись зачастую восвояси, положив «полянку» на чужую могилку.
Кот заурчал и потёрся об ноги. Проигнорировав животное, Катерина зашагала в сторону голоса. Тяжёлые красные яблоки захрустели под ногами, то плодоносило ненужное здесь никому дерево. В сад бы эту яблоньку, подумала Катя, и почувствовала во рту вкус сладкой мякоти любимого дара природы. Уже виднелся крепкий затылок Сергея, казалось, слышалось его громкое дыхание, но котяра снова преградил дорогу. На фоне пепельного бархата его янтарные глаза завораживали.
– Тебе что-то от меня нужно? – наклонившись, поинтересовалась женщина.
Кот явно кивнул. Развернувшись, он понуро поплёлся назад, затем сел и оглянулся. Зовёт меня, поняла Катя, а вслух произнесла:
– Жди, вернусь.
Бабушкина могилка была ухожена. Сноха, жена брата Кати, не забывала предков умершего мужа. Внучка присела и пристально вгляделась в глаза на чёрно-белом фото. Они были весёлыми. В том, что выражение лиц на портретах покойников меняются, Катерина не сомневалась.
– Побудь с ней, пообщайся, а я пойду к машине, – бросил Сергей и зашагал к аллее, на которой оставил свой «Тигуан».
– Почему прячешься? – проводив взглядом удаляющуюся спину мужа, обратилась к мёртвой живая.
В уголках губ усопшей зазмеилась улыбка. Стало не по себе. Водрузив цветы на холмик, Катерина встала, чтобы последовать за супругом, но тут ей в ноги бросился кот.
– Ах, да…., – поморщилась она, – я же обещала.
Попрощавшись с бабушкой, она побрела за назойливым животным. И снова сотни репейных колючек атаковали её юбку, но Катя не остановилась, пока не дошла до странного, заваленного пустыми пластиковыми бутылками места, из середины которого выглядывал металлический крест. Возле импровизированной свалки уже сидел и щурился серый котяра.
Катя приуныла. Когда-то вторая бабушка, мамина мама, наказывала ей ничего не поднимать на кладбище и этот урок внучка усвоила на всю жизнь. Но животное, бесспорно, призывало человека очистить могилу, и его призыв не вызывал сомнений.
– Отстань, – развернулся, чтобы уйти, человек, но зверь бросился под ноги и выгнул спину. Глаза его угрожающе сверкнули.
И тогда, будто загипнотизированная, женщина склонилась над пустыми бутылками. Взяв верхнюю, пятилитровую, она открыла фотографию на кресте. На неё печально смотрело старенькое личико в белом платочке, такие носили в начале двадцатого века. Звали старушку Пелагеей Степановной Кулаковой.
– Сейчас всё сделаю, – шепнула Катя и стала освобождать