Сердце снежинки. Сборник рассказов. Елена Васильева-Ефремова
темноте, где можно было говорить о чем угодно, даже врать, – все равно лиц не видно… Гуляли по набережной до утра, обсуждая новую книгу Салмана Рушди, которого оба считали гением и героем.
Миша был счастлив. Мечта – горячая, обнаженная, засыпала в его руках. Сам же он спал несколько часов в сутки, и этого было достаточно. Ходил, будто пьяный, писал стихи, вместо того, чтобы работать… Работать не мог – какая работа, когда можно думать только об одном: когда наступит вечер?
Однажды вечер застал их в Консерватории. Оксана и Миша сидели, взявшись за руки, и между ними, вокруг них, отталкиваясь от стен и окон, кружилась музыка Вивальди – «Времена года». Банальная, всем знакомая классика, не раздражала, а наоборот, успокаивала, напоминала о чем-то родном, но забытом. Словно отец, вернувшийся из долгой командировки, вошел в комнату, чтобы поцеловать спящую Оксану в щеку: всё, можно расслабиться, выдохнуть.
Она слушала музыку, закрыв глаза, а рядом сидел мужчина, чей влюбленный взгляд она чувствовала даже сквозь темноту век. И вдруг поняла: это взаимно. Она уже не представляет, как это возможно – провести хотя бы один день без Миши, не прикоснутся к нему, не услышать его голос.
***
Они проводили вместе все больше времени. Он не хотел ее отпускать – да и она сама не хотела никуда идти. Его друзья стали ее друзьями, про своих она забыла. На её работе, такой неважной на фоне остального, были сплошные авралы, начальница выходила из себя и заставляла всех оставаться в офисе допоздна. Оксана уволилась, решив подыскать себе что-то попроще.
Утром она врала родителям, что идет на работу, а сама отправлялась к Мише. Проводила дни в его дорогой съемной квартире с броской лепниной на потолке, готовила ужин, наряжалась в кружевное белье.
Как-то раз она решила сделать генеральную уборку (домработница так не сможет) и, протирая пол под кроватью, наткнулась на стопку фотографий. Миша и красивая, стройная женщина средних лет стояли в обнимку на фоне моря. Закатное солнце освещало их лица, и было понятно: это – любовь, самая настоящая, та, которая навсегда. На следующей карточке к этой паре присоединилась маленькая девочка – копия Миши, только с длинными косичками. Бывшая жена Миши и их общая дочка смотрели на Оксану гордо, с превосходством: «Он нас помнит, он нас любит, он взял наши фотокарточки с собой, в новую жизнь, и даже ничего не рассказал про них тебе». Оксана хотела было порвать снимок, но передумала, и вместо этого начала со всей силы тереть пол.
У Миши же настала горячая пора на работе. К вечеру он выдыхался. Хорошо было, вернувшись домой, съесть вкусный, приготовленный Оксаной ужин. Но плохо, совсем некстати, отвечать на ее въедливые, недоверчивые вопросы: а почему ты так поздно? А с кем у тебя встреча? А кто эта женщина? Все чаще он, претворяясь уставшим, отворачивался к стенке и засыпал, слыша как Оксана, которая с надеждой на близость