Требуется влюбленное сердце. Марина Крамер
душа волосами уселся за стол в углу, вытянул ноги на табуретку и закрыл глаза.
– Устал? – сочувственно спросила Лена.
– Да, – не открывая глаз, произнес он. – Скорее бы сессия и отпуск.
Это была довольно скользкая тема – отпуск. У Лены он снова пришелся на осень, и возможности поехать куда-то вместе опять не было. Кольцов же никогда не проводил лето в городе, едва заканчивалась сессия у его студентов, он набирал заказы и уезжал или за границу, или куда-то на юг, к морю, совершенно не считаясь с тем, что Лена остается. Ее это обижало, но даже заговаривать на эту тему она не хотела, опасаясь, что он снова вспылит и скажет, что не обязан менять свои планы и привычный уклад жизни из-за нее.
– Ты сейчас соус передержишь, снимай, – сказал Никита, и Лена быстро сдернула с конфорки сковороду, где томился лосось в сливках. – Спагетти сливай, переварятся.
Она взялась за ручки кастрюли и, не удержав, уронила ее на пол. Кольцов еле успел дотянуться и дернуть ее к себе за подол платья, иначе она ошпарила бы ноги, попав в лужу из кипятка и вывалившихся на пол спагетти.
– Да что с тобой? – спросил он, разворачивая Лену к себе. – Случилось что-то?
– Ничего. Ужин вот…
– Сварим еще. Хорошо, что не обожглась.
– Я сейчас уберу и сварю еще, не беспокойся.
– Не надо, посиди, я сам.
Никита усадил ее на стул, сам принес веник, совок и швабру, быстро убрал пространство перед плитой и заново поставил воду на спагетти.
– Устала? – спросил он, садясь напротив и вытягивая из пачки сигарету.
– Да.
– Так иди полежи, я тут сам.
И от этой фразы ей стало совсем легко – все-таки он не такой эгоист, каким иногда кажется, он умеет чувствовать ее и понимать, просто привык не выражать этого. Лена взглянула на Кольцова с благодарностью и, выходя из кухни, на секунду прижалась губами к его щеке, привычно уже уколовшись о бороду.
Она свернулась клубком на кровати, натянув на ноги плед, и счастливо улыбнулась своим мыслям. Хорошо, что Никита сегодня в добром расположении, даже неувязка с ужином не выбила его из колеи, значит, вечер они проведут спокойно и без нервотрепки.
Иногда она думала: вот зачем это все, почему она позволяет ему общаться с собой свысока, словно снисходя до нее с какого-то пьедестала? Чем он лучше ее? И всякий раз приходила к выводу: всем. Он интеллигентный, умный, начитанный, с ним интересно разговаривать, ей с ним просто хорошо. Он обратил на нее внимание – на нее, внешне совершенно неприметную, не всегда умеющую найти нужные слова. Это на работе она старший следователь Крошина, а вне стен прокуратуры – обычная женщина за тридцать, одинокая и не слишком уверенная в себе. Коллеги страшно удивились бы, если бы увидели ее такой.
Даже Паровозников, когда они начали жить вместе, Андрей Паровозников, знавший ее до этого много лет, был поражен тем, что происходило с Леной, едва она переступала порог прокуратуры и оказывалась дома или на улице. Но Андрею почему-то эти перемены нравились, он смотрел на