Временекрушение. Мария Фомальгаут
1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оз для сказкенка
Сказкенок был еще слишком маленький, чтобы считаться настоящей сказкой – поэтому он был сказкенком. В разных странах его называли по-разному: в окрестностях Таймбурга про него говорили – сказкенок, а в окрестностях Букбурга про сказкенка говорили – сказкозенок. Даже собирались научные конференции, на которых спорили, как называть сказкозенка. Чтобы никого не обидеть, сказкозенок, когда летел в Таймбург, прятал оз и становился сказкенком, а когда навещал Букбург, снова доставал оз. И всем было хорошо.
Но однажды сказкенок потерял свою оз, а где – не знал. На самом деле потерял-то он оз в озере, но забыл. Да и достать его уже было невозможно, потому что озера без оз быть не может, нет такого слова – еро.
И больше сказкенка в Букбург не пускали.
Та
Небо здесь кажется желтым.
И земля здесь кажется желтой, выжженной солнцем.
И река желтая.
Хуанг Хэ.
Так императору сказали.
Хуанг Хэ.
Император не здешний, император издалека пришел со своим войском. Да какой император, завоеватель мира, не меньше.
Нет, не так надо начинать, не так.
А с дозорного.
Дозорный видит город – там, далеко впереди, – кричит.
Ускоряются всадники, подгоняют коней.
Ускоряются пешие.
Скрипят повозки.
Замер на горизонте город, не окруженный даже плохонькой крепостной стеной.
Конь дозорного спотыкается о самого себя, падает в дорожную пыль. Три воина бросаются к дозорному, падают, недвижные рядом с ним.
Император хмурится. Но только когда еще три человека спешат к упавшим, он командует:
– Стоять!
Люди замирают.
Ждут.
Вопросительно смотрят.
Дозорные осторожно подбираются к крохотному кусочку дороги, на котором уже лежат четыре мертвеца.
Дозорный – еще совсем мальчишка – падает замертво.
– Мой император…
Что такое?
– Мой император… там, где погибли люди…
– Вы нашли ловушку?
– Да, мой император… вот…
– Что ты мне показываешь, это просто три камня!
– Там был еще один камень… лежал рядом с ними…
– …какой-то особенный камень?
– Нет… просто камень.
– Они были выложены каким-то особенным образом?
– Нет… четыре камня. В каком бы порядке мы их не выкладывали, они всегда несли смерть… пленные умирали один за другим подле камней…
Враги врываются в осажденный город, люди замирают, спасения нет.
Высохший старик выходит на площадь, смотрит на вражеские полчища.
Хватает из корзины уличной торговки четыре яблока, бросает под ноги воинов.
Враги отступают, разбегаются в страхе, давят друг друга, кто-то отчаянно выкрикивает – четыре! Четыре!
Небо здесь кажется желтым.
И земля кажется желтой, высохшей от солнца.
И река желтая.
Хуанг Хэ.
– Часы, мой император.
– Что такое?
– Часы.
Император уже и сам видит, что часы, вот они, стоят у входа в крепость, песок высыпался.
– И что такое? Непобедимая армия испугалась песочных часов?
– Мой император… здесь может быть ловушка.
– Не вижу никакой ловушки. Часы. Просто часы.
– Но…
Император спохватывается, в этой стране всё не просто, очень не просто. Велит гнать пленных, обещает свободу. Пленные боятся, пленные прячутся, закрывают лицо руками. Несколько смельчаков выходят на мост, где стоят часы – падают.
Император сжимает зубы в бессильной злобе.
Темнеет.
Старый мудрец при дворце императора читает:
Знак Си означает четыре, а так же означает…
Этот знак означает часы, кроме того он значит…
Начинает понимать.
Император снова хмурится:
– Ну и сколько еще слов у них еще означает «смерть»?
– Мы ищем, мой повелитель…
– Что-то вы не торопитесь искать…
Та.
Это девушка.
Вон там, в зарослях бамбука.
Кто-то из воинов спешит туда, ловит незнакомку – уже нет никакой незнакомки, в зарослях бамбука скрывается солдат с обнаженным мечом. Император сжимает зубы – когда его собственный солдат