Украина – четверть века незалежности. Взгляд постороннего. Книга первая. 1991-1999 годы. Александр Афанасьев
надо отдать должное Кравчуку: он быстро взял себя в руки. В отличие от Масика, который заметно нервничал, Леонид Макарович не выглядел растерянным и держался достойно и мудро. Его ответ был примерно таким: «Мы вас, Валентин Иванович, знаем как заместителя министра обороны СССР, уважаемого человека, но никаких полномочий вы нам не предъявили. Кроме того, из Москвы мы пока никаких указаний не получали. И, наконец, самое главное: введение чрезвычайного положения в целом в Украине или в отдельном регионе – это дело Верховного Совета, так требует закон. Мы располагаем информацией, что обстановка и в Киеве, и на местах достаточно спокойная, не требующая введения никаких экстренных мер».
– И что ему на это ответил Варенников?
– Валентин Иванович также проявил выдержку. Он – человек по-военному жесткий, часто прямолинейный. Но в этой ситуации не взорвался, как можно было ожидать, и методу давления предпочел метод убеждения. Генерал вежливо заметил: вы посудите сами, задача у нас одна – спокойствие и порядок в стране, так давайте решать ее сообща. Кравчук, также сохраняя корректность, снова сослался на закон. Каждый из собеседников тактично, но от этого не менее упорно стоял на своем. Своеобразное «перетягивание каната» длилось минут 15–20. В это время на рабочем столе председателя Верховного Совета зазвонил аппарат правительственной связи. Кравчук поднялся, подошел к столу и медленно снял трубку аппарата. В наступившей тишине разговор был отчетливо слышен. Звонил председатель КГБ СССР Виктор Крючков. Он поинтересовался, как дела, как обстановка в Киеве. Леонид Макарович усмехнулся и с некоторой иронией ответил: «Обстановка нормальная, спасибо. Вот приехал Валентин Иванович Варенников, сидим, беседуем. Мы ему как раз рассказываем, что оснований для введения чрезвычайных мер у нас нет». На что Крючков ответил нечто вроде: «Ну, если вы так считаете… Может быть, и правильно…» На этом разговор и закончился. Собеседники попрощались, и Кравчук, явно довольный, вернулся к столу. После этого он окончательно перехватил инициативу в разговоре с Варенниковым и уже не терял ее до конца беседы.
Путч, однако…
Тем не менее – и нет – Кравчук тоже не сказал. Пока россияне защищали Белый дом – в Киеве создали особую комиссию по чрезвычайному положению, которую возглавил… Евгений Кириллович Марчук, будущий премьер – министр и кандидат в президенты Украины. Эта комиссия была создана на бумаге, но, ни разу не собралась и не приступила к работе. Национальные демократы призвали к общенациональной политической забастовке – но забастовка тоже не состоялась. Обратились к Кравчуку с требованием публично осудить ГКЧП – он не осудил. Единственный, кто в те дни в Киеве не выжидал, чем все закончился – были радикалы из УНА-УНСО, которые 19 августа небольшой группой ушли в лес, чтобы готовиться к вооруженному сопротивлению. Через два дня – из леса они вышли.
Кравчук публично осудил ГКЧП только 21 августа, когда все стало понятно. А двадцать четвертого – Верховная Рада собралась на внеочередную сессию, и именно в этот день, в единственный, когда коммунистическое