Я другая. Андрей Кузечкин
она оперативно запечатлела – из безопасного места, разумеется – драку фанатов ЦСКА с компанией пьяных рабочих. Вот это было по-настоящему жестоко, только зубы в разные стороны летели! А тут? Крови много, вою еще больше, а толку… Подумаешь – собачку изуродовало. Элен сняла это больше по привычке. Правда, концовка как раз таки не разочаровала: прибежал мент – молодой, мальчишка совсем, – покрутился на месте, растерянно озираясь, будто ожидая совета от окружающих, и не придумал ничего лучше, как пристрелить животное.
Как пели в заставке к одной передаче, «Я всегда с собой беру видеокамеру». Камеру Элен обещали подарить, если она окончит школу без троек. Вместо камеры приходилось брать телефон. Вторым предметом, с которым она была неразлучна в любую погоду, был длинный зонтик, завершавшийся острым металлическим наконечником. (За это ей и присвоили прозвище «старуха Шапокляк».) Одевалась Элен неброско, носила брюки, жилетку и непременный галстук. Стриглась коротко. Издалека ее можно было принять за симпатичного юношу.
Возле трамвайной остановки стоял ларек, в котором она часто покупала журналы с графическими историями. Читала только в трамвае, по дороге в школу или из школы.
Выпуск, купленный ею в то утро, начинался с коротенькой истории про похотливую учительницу физкультуры, которая столкнулась в душевой со своей ученицей. «Поиграем язычками, детка?» – говорит она, и вот ее язык уже во рту изумленной старшеклассницы. «Ты отлично сложена для девочки своих лет!» – Руки учительницы оглаживают грудь девушки. «А здесь что у нас?» – Пальцы спускаются ниже пояса. Потом настает черед оральных ласк: «Дай мне попробовать тебя на вкус, крошка». Заканчивается все предсказуемо.
– Тебе не рано смотреть такие картинки? – недовольным голосом спросила сидевшая рядом пенсионерка.
– Вас это колышет? – холодно спросила Элен.
– Ты что грубишь? – Бабка была скорее удивлена, чем рассержена. – Ты кому грубишь? Я тебе в бабушки гожусь!
Парень с девушкой, сидевшие напротив, обернулись в их сторону – должно быть, ожидали громкого скандала. Не дождутся.
– И что вам теперь, ножки целовать, что вы мне в бабушки годитесь?
– Я всю жизнь работала! – Пенсионерка почти кричала.
Вечно они одно и то же повторяют, как мантру. Элен выждала секунду и произнесла так громко, чтобы все слышали:
– Если бы вы всю жизнь не работали, то умерли бы с голоду. Чем же тут гордиться?
Старуха открыла рот и тут же закрыла, как выброшенная на берег рыба. Опять открыла и опять закрыла. Парень с девушкой, сидевшие напротив, рассмеялись, их смех негромким басом подхватил кто-то сзади.
Старуха не по годам проворно вскочила и заковыляла в другой конец вагона.
Девчонка немного успокоилась и еще раз старательно просмотрела рисованную историю.
И Элен, повеселевшей было от этой маленькой победы, стало грустно. Она вдруг вспомнила своего последнего мальчишку, с которым лишь однажды очутилась в постели: ну почему