Каторжная воля (сборник). Михаил Щукин
спрашивать о причине такой спешки, понимал – по пустяшному делу сломя голову Кондрат бы не прискакал. Сразу же бросил работу, побежал в свою ограду и скоро появился верхом на коне, с ружьем и с дорожным мешком, в который успел сунуть краюху хлеба, пару луковиц и кусок вяленого мяса.
– От меня не отставай, – махнул ему рукой Кондрат, – после расскажу…
Вскочил в седло, хлестнул плеткой коня, и тот сразу взял рысью, вынося своего седока к речушке. Разметывая брызги, кони одолели речушку, выскочили на утоптанную тропу, и гривы их взметнулись от встречного воздуха. Махом проскакали верст шесть, дальше тропа сузилась, и начала вилять зигзагами на подъем, вверх. Нависали над ней каменные козырьки, в иных местах так низко, что приходилось клониться к лошадиной шее. Тут уж вскачь не полетишь, и скоро пришлось спешиться.
– Давай коням передых дадим. – Кондрат вытер ладонью потный лоб, ладонь обтер о рыжую бороду и присел на корточки. – Да и самим охолонуть надо, чтобы горячки не напороть… Слушай…
И дальше поведал такое, что Агафон, слушая его, только крякал, как селезень на болоте.
Оказывается, еще вчера Кондрат отправился на охоту. Давно уже приметил он лежку горных козлов, но все времени не хватало, чтобы добраться до них. И вот собрался. Но охота с самого начала не заладилась: когда подходил к лежке, оперся ногой на камень, думал, он цельный, а камень закувыркался вниз, все сшибая, что на пути попадало, и такой получился тарарамный грохот, что козлы вспорхнули, как птички, и пошли перескакивать с места на место, уходя выше по склону. Кондрат, не в силах пересилить охотничьего азарта, потянулся следом за ними. Но козлы будто насмехались: перескочат на новое место, разлягутся, рога выставят и ждут, когда охотник поближе к ним выцарапается. Но едва он начинал подбираться на ружейный выстрел, они легко, по-птичьи, вспархивали и – догоняй заново! Конечно, следовало бы плюнуть, послать подальше хитромудрых рогатых, неудачную охоту, спускаться вниз, на тропу, где оставил коня, и ехать домой. Но Кондрат уперся. Снова и снова тянулся вслед за козлами, а они уводили его все дальше и дальше по горному склону.
Опомнился он, когда огляделся и понял, что оказался в совершенно незнакомом месте. Вокруг вздымались отвесные скалы, и он только запрокидывал голову, растерянно озираясь. Козлы исчезли, будто и впрямь улетели, как птички. Кондрат начал искать спуск, чтобы вернуться к коню, но не тут-то было – куда ни ткнется, везде обрыв, да такой бездонный, что вниз заглянуть жутко. Тогда присел на камень, перевел дух, еще раз огляделся и начал обходить кругами незнакомое место. Должна же какая-то тропка быть, ведь сам он сюда как-то поднялся?! Но зияли перед ним только бездонные обрывы, а сверху громоздились отвесные скалы, окрашенные в розовый цвет заходящего солнца.
До самой темноты шарахался Кондрат из стороны в сторону, но спуска так и не нашел. Уморился до края, выбрал удобное место под большим валуном, привалился спиной к теплому еще камню и провалился, как в яму, в тяжелый сон. Проснулся от холода, уже на исходе ночи;