Кваздапил. Петр Ингвин
на меня.
– Да. – Я отвернулся.
Делать нечего, дама сделала выбор, и возможный конфликт самцов умер на корню. Я опять вернулся к старой истине: с чем невозможно бороться, то нужно принять, и на душе, если постараться, станет спокойно. С чем или с кем я мог бороться здесь? Только с недотепистым собой, ханжой, как сказала Настя, который ничего не предпринимает, а лишь трусливо мечтает, чтоб мир танцевал под его дудку. Увы, так не бывает, и мир выбирал чужие дудки.
Соперник ухмылялся, унося в чувственный транс бывшее недавно моим достояние государства, его золотой запас, отданный теперь в чужие руки. Сам золотой запас нисколько не возражал. Как сказал бы в таком случае мой победивший противник – абыдна, да-а.
Да, обидно. До чертиков. Но… чтоб изменить мир, начинать нужно с себя. И в следующий раз переходящее знамя красоты и соблазна попадет к кому надо. Впрочем… а надо ли такое оно конкретному кому надо?
Оставив вопрос не решенным, я шагнул к дивану. Гарун догнал меня, ладонь похлопала по плечу:
– Все хорошо?
– Да.
Когда с кем-то дружишь, внимания на национальность не обращаешь. Даже вопросом таким не задаешься, удивляясь, когда посторонний начинает выискивать проблему. Нет здесь проблемы. Будь человеком, живи по совести – и наплевать, что написано в анкете или какого цвета кожа. Мы с приятелем доказывали это примером. Но кроме совести у людей имелись родственники, а в их присутствии однозначные понятия вдруг становились расплывчатыми. Мне в таких случаях было проще, чем Гаруну, которому приходилось изворачиваться, как червю на крючке.
– Не принимай близко к сердцу, – сказал приятель. – Султану нравится Настя, а ты ему карты путаешь.
– Я?! Чем?
– Хотя бы тем, что тебя она не боится.
– А его, значит…
– А его почему-то сторонится.
Я поглядел на танцующую парочку. Настя со смешками отбивалась от бесстыдно гуляющих щупалец, в глазах вместе с весельем присутствовал легкий страх. Словно она укрощала необъезженного жеребца.
– А он пробовал меньше руки распускать? – буркнул я.
– Некоторым девчонкам это нравится.
– Мне казалось, что Настя интересует тебя.
– Интересовала, но сейчас на стороне роскошный вариант наклевывается, сокурсницы только отвлекают. – Гарун огляделся. – Хочешь, еще с кем-нибудь познакомлю?
Вот, опять. Неужели выгляжу столь жалким, что всем хочется меня облагодетельствовать?
– Спасибо, я сам.
В кармане друга завибрировало. При взгляде на телефон лицо посерьезнело, он быстро обернулся к своим, вылетело несколько непонятных слов. Бросив партнерш и прочие занятия, все кавказцы срочно засобирались куда-то. Возникшая рядом Мадина, которая не слышала начала фразы, переспросила брата по-русски:
– Что случилось?
– У Шамиля проблемы с…
Покосившись на меня, он не закончил фразу.
Шамилем звали неуемного родственника, тоже студента, что почему-то не удосужился почтить присутствием сегодняшнее