У меня есть 200$ – я поехал вокруг света. Данила Андреевич Линдэле
смог только после «Линии обороны» – мемориального комплекса, установленного на месте, где в 1942 году фашисты не смогли пройти дальше и потерпели поражение. Ловить машину я начал там, где стоит изрешеченный пулями вагон. Его я хорошо помню: когда мне было 12 лет и мы отдыхали в детском лагере в соседней Кабардинке, нас возили на экскурсию в Новороссийск, и историю про этот вагон, с десятью тысячами пулевых отверстий, рассказывали неоднократно. Правда, тогда он казался намного больше, да и дорога – на порядок шире. Вот в этом месте и остановилась роскошная «Инфинити», выезжавшая с цементного завода.
Паше 36 лет, живет в Сочи, женат, растет дочка. Как только я сел на кожаное кресло в роскошном салоне, он протянул мне коробочку с кешью и попросил не стесняться, если я захочу перекусить что-нибудь еще. У него своя строительная компания широкого профиля, но на тот момент он занимался заливкой бетона, работая на тендерах в разных регионах. Сначала мне показалось, что он под чем-то, может быть, даже под амфетамином, потому что вел себя очень активно и резко, говорил быстро и без пауз, но спустя некоторое время я решил, что это всего лишь нервы и выплеск адреналина от ситуации, которая с ним приключилась совсем недавно. И ему очень хотелось выговориться.
Ситуация до жути банальная для бизнеса таких масштабов: партнер Паши кинул его на деньги, забрав все заработанное на двоих за последний год, и попутно хочет подмять под себя всю фирму. Одновременно с этим некое третье лицо потихоньку выводит за штат всю технику. И пока два партнера между собой воюют, фирма разоряется. Паша всю дорогу сетовал на то, что партнер оказался нечистоплотным, завистливым человеком, который никак не может найти себе место в жизни, ничего не понимает в строительстве, а участвует в деле только деньгами. Но при этом ему очень хочется почувствовать себя начальником, значимым человеком, поэтому рвется руководить огромным штатом, где, правда, его никто не слушается, потому что все знают о его некомпетентности. И, в конце концов, личная нереализованность превратилась вот в такие проблемы. Партнер же винит Пашу во всех своих бедах и теперь пытается его наказать. Что же было на самом деле, я не знал.
Пока Паша рассказывал всю эту историю, мы заехали на один из участков в поселке Возрождение, что под Геленджиком, где у него был тендер на укладку бордюров и тротуара. Пока он разбирался с тем, как идут дела, я спустился вниз, на мостик через реку Жане, и мне тут же вспомнилось, как 2 года назад я был почти на том же самом месте. Тогда мы все лето работали с Танечкой в детском лагере под Туапсе, и один из выходных провели здесь, в дремучем лесу среди древних дольменов, а по дороге обратно, поздно вечером, застопили 52-тонный цементовоз, у которого на спуске на серпантине заклинило тормоза. Слава Богу, все обошлось.
За 7 часов, что мы ехали вместе с Пашей, в его искренности у меня не осталось никаких сомнений.
Мы говорили обо всем: о семье, о работе, о людях, о жизни… Из этих разговоров можно написать целую книгу на тему философии и мироустройства,