Двадцать пять лет на Кавказе (1842–1867). А. Л. Зиссерман
что на помощь русских им рассчитывать нечего, ибо они-де окончательно разбиты Шамилем под Гергебилем и Салты, невзирая на присутствие самого их сардаря (действительно, в 1847 году наши войска под личным начальством графа Воронцова осаждали неприятельские укрепления Гергебиль и Салты: первое после отбитого кровавого штурма, стоившего нам многих жертв, не было взято, и войска отступили; второе, осада коего длилась 52 дня, после неслыханно-геройской защиты, после двукратно отбитого штурма, после ожесточенной бойни за каждой саклей пало, наконец, от совершенного истощения сил гарнизона горцев, лишенного воды и возможности перевязать раненых… тут горцы показали, с каким неприятелем имеем мы дело; подробности этой осады были бы интересны и поучительны для всякого военного читателя, и едва ли даже знаменитая защита Сарагосы может выдержать сравнение с защитой горцами Салты). На это жители Муцо отвечали, что покоряться Шамилю и платить ему дань они не намерены, что русский падишах посильнее Шамиля, да и тот с них никакой дани не требует, а что если придет войско, то они будут защищаться до крайности и надеются на помощь всей Хевсурии и Пшавии; при этом напомнили посланному о неудачной попытке Шамиля в 1844 году покорить их соседей шатильцев (об этом расскажу в своем месте). Что же касается селений Ардоты и Хахабо, то они за других ничего отвечать не могут, и потому не угодно ли послам самим туда отправиться. Однако кистины дальше не пошли и возвратились в Майсти, и затем никаких больше посланных или слухов о враждебных замыслах не было. При этом пришедшие хахабские хевсуры от имени своего общества благодарили меня за готовность их поддержать и уверили, что зимой за них опасаться нечего, ибо едва ли неприятель решился бы по труднопроходным дорогам двинуться в эту пору к ним, летом же отовсюду может поспеть к ним помощь, да и сами они за своими крепкими саклями не так легко сдадутся хоть бы и самому Шамилю.
Угостив пришедших хевсур и подарив им по рублю, я на другой день отправил их назад с приказанием к Далакия Швили возвратиться, раздав там жителям все свои патроны, которые бедными горцами всегда очень дорого ценятся; а сам уехал в Тионеты, не вполне спокойный за судьбу посланного мной гораздо ранее имеретина, который, однако, в Хахабо не являлся. Я послал собирать о нем сведения и уже через несколько дней, наконец, узнал, что он избрал другой путь, через Хахматы и Шатиль, куда и добрался, но оттуда в Ардотское ущелье проникнуть не мог, а перевалившись опять через хребет в Хахматы, услышал о моем движении и пустился меня догонять, пока, наконец, в Матуре узнал обо всем подробно и остался там в ожидании Далакия Швили, с которым после и возвратился в Тионеты.
На мои донесения об угрожающей Ардотскому ущелью опасности получены были ответы. И военное, и гражданское начальство придавало делу чрезвычайное значение, одобряло мои распоряжения, предписывало величайшую осторожность в случае действительного столкновения с неприятелем и требовало немедленных подробных