Созвездие Хаоса. Татьяна Степанова
это. В городе всего две с половиной тысячи жителей. Правда, в летний период население утраивается за счет дачников, но дачные поселки расположены ближе к Дубне. Здесь кругом террасный заповедник, охраняемая природная зона, строительство запрещено. И женщины пропадали не летом, а зимой, весной и осенью. Когда дачников и туристов нет. Когда здесь только местные. Наш город настолько мал, что почти все друг друга знают. Пятьсот человек работают на базе. Половина – научный персонал, другая половина – обслуживающий персонал и охрана. Тысяча человек – это члены семей сотрудников базы. Другая тысяча – это полиция, пожарная часть, администрация, учреждения культуры, мелкий городской бизнес, учителя школ, пенсионеры, городские дурачки… Да-да, у нас высокий процент инвалидности. Дауны, аутисты. Такой процент инвалидности высок и в Дубне, и в Королеве, и в Звездном городке. С этим ничего не поделаешь. Об этом говорить не любят, но мы-то, полиция, знаем.
– Детали убийств свидетельствуют больше об извращенном уме, чем о психической болезни или врожденном отклонении от нормы, – заметила Катя. – Я у вас человек новый. Все то, что вы мне показали, я вряд ли забуду до конца моих дней. Но хотите знать мое мнение – человека со стороны? Который только что все это увидел? Знаете, что первое приходит на ум, когда видишь все эти снимки?
– Интересно было бы послушать. – Мухина сложила руки на груди.
Но по ее лицу Катя видела – нет, она обманывает.
Ей неинтересно, что думает Катя – приезжая выскочка, залетная пташка из гнезда глупой репортерской стаи.
Все, наверное, уже давно говорено-переговорено, все это обсуждалось миллионы раз на оперативках и совещаниях.
Нет ничего нового под солнцем в ЭРЕБе…
И тем не менее из врожденного репортерского упрямства Катя решила попробовать.
Глава 12
То, что первым приходит на ум
– Первое, что приходит на ум, – это ассоциации, связанные с облачением жертв. С «костюмами», – сказала Катя, глядя на фотоснимки на доске. – «Возвращение мухи» – трейлер фильма часто крутят на Фейсбуке, не того, который с Голдблюмом, а раннего, пятьдесят девятого года. Там как раз нечто подобное с костюмом и гримом человека-насекомого. Только там в главной роли мужчина.
Алла Мухина смотрела на Катю.
– Мухи-дрозофилы, – продолжала та. – Каждый школьник знает, что в космосе на МКС проводят опыты с мухами-дрозофилами, их туда постоянно отправляют на грузовых кораблях. Здешняя ваша база напрямую с космосом связана, наверняка и здесь есть мухи-дрозофилы для опытов, а преступник, возможно…
– Вы пытаетесь казаться оригинальной? – перебила ее Алла Мухина. – На базе в виварии для опытов – лишь лабораторные крысы. Привозили и макак-резусов. Но это было давным-давно. А сейчас и крыс нет – две трети проектов законсервировано, нет финансирования исследований. Сотрудники работают кто неполный день, кто на полставки, кто неполную неделю.
– Первое, что приходит на ум, Алла Викторовна, это то, что убийства