Сломленный принц. Эрин Уатт
чей-нибудь праведный гнев, как в «Кэрри»[1].
Джордан. От этой курицы одни проблемы.
– Почему бы тебе не стать главным? – тихо говорю я. – У твоей семьи достаточно денег, чтобы купить родителей Джордан.
Уэйд из потомственных богатых аристократов. Мне кажется, часть их состояния до сих пор хранится у них в подвале в виде золотых слитков.
– Дело не в деньгах. Дело в фамилии Ройалов. Вас слушаются. Наверное, потому, что вас так много.
Он прав. Ройалы правят школой с тех пор, как Гид перешел в десятый класс. Не знаю, что именно произошло, но в один прекрасный день мы проснулись, и оказалось, что все смотрят на Гида. Если кто-то выходил за рамки, Гид урезонивал его. Правила были простыми – выбирай равного.
Равного в прямом смысле этого слова. Равного по социальному статусу, по количеству денег на банковском счету, по интеллекту. Если бы Джордан травила кого-нибудь из Пастелей – это было бы нормально. Но Джордан травит учеников-бюджетников, и это плохо.
Элла не попадала ни туда, ни туда. Она не принадлежала к бюджетникам. Но и не была из богатой семьи. А я вообще думал, что она спит с моим отцом. Что он притащил домой шлюху из элитного борделя. Они со Стивом любили наведываться в подобные места во время командировок. Да, мой папа – высший класс.
Я держался на расстоянии и ждал, а все остальные ждали вместе со мной. За исключением Джордан. Она сразу же увидела то, что увидел и я. Что Элла гораздо сильнее, чем те, с кем нам приходилось иметь дело в Астор-Парке. Джордан возненавидела ее. Меня же к ней тянуло.
– Мне не нужна власть, – говорит Уэйд. – Я хочу заниматься сексом, играть в футбол, действовать на нервы дружкам моей матери и напиваться. Я могу делать все это, даже если Джордан будет третировать любую симпатичную девчонку, которая дышит не так, как она. Но ты – другое дело. В тебе есть сознательность, мужик. Но из-за всего этого дерьма… то, что Дэниел продолжает ходить по школе, словно он и не пытался изнасиловать Эллу… короче, молчание считается вроде как одобрением.
Он поднимается с лавки.
– Народ рассчитывает на тебя. Это то еще бремя, я понимаю. Но если ты не возьмешь ситуацию в свои руки, то начнется кровавое побоище.
Я тоже встаю и иду к двери.
– Тогда пусть школа сгорит, – бормочу я. – Тушить пламя – не моя забота.
– Братан.
Я останавливаюсь в дверном проеме.
– Что?
– Дай мне знать, если сможешь, ладно? Я просто хочу быть в курсе, надо ли мне начинать носить защитный костюм.
Пожав плечами, я смотрю на него через плечо.
– Пусть все катится в ад, мне плевать.
За моей спиной раздается досадливый вздох, но я не собираюсь задерживаться ни на секунду. Пока Эллу не найдут, я не хочу отвлекаться на что-то, кроме ее поисков. Если кому-то еще плохо, ну и пусть. Нам будет плохо всем вместе.
Я плетусь по коридору, опустив голову. Мне почти удается дойти до класса, ни с кем не столкнувшись по дороге, когда вдруг меня окликает знакомый голос.
– Что случилось,
«Кэрри» (англ.