По лазоревому ветру. Анастасия Енодина
себе под ноги, чтобы не видеть её реакции на свои последующие слова, а так же вообще опасаясь за свою безопасность рядом с владеющей магией девушкой: – Завтра на рассвете ты будешь сожжена.
Она вздрогнула, хотя сказанное им не было неожиданностью для неё. Мысль о такой скорой и такой нелепой смерти заставила её метнуться к принцу и схватить его за запястье, просунув руку через решётку. От неожиданности он не успел отшатнуться и на миг замер, хотя уже в следующую секунду попытался высвободить руку, но девушка вцепилась в неё мёртвой хваткой. Он посмотрел в её испуганные глаза, и решил не пытаться высвободиться, чтобы не создалось впечатление, что он опасается её колдовства.
– Отпусти меня, – прошептала она сквозь слёзы. – По твоему указу я оказалась здесь, и в твоей власти освободить меня!
Сперва Лефир на миг растерялся от такой прямоты, наглой и искренней, но после уверенно отрицательно покачал головой.
– Ты владеешь магией, это все видели, а магия запрещена! – пояснил принц. – И ты будешь казнена, – отрезал он, стараясь избегать пронизывающего взгляда зелёных перепуганных глаз.
– Магия не всегда зло. Я светлый маг. То, что ты отпустишь меня, не будет плохим поступком, – второй рукой она тоже схватилась за его руку и теперь сжимала её не только на запястье, но и выше на предплечье. – Обещаю, что не приближусь больше к твоим владениям, – она жалобно всхлипнула, и в груди молодого человека что-то сжалось, однако он не позволил чувствам или чарам помешать ему, и холодно ответил:
– Я никогда не иду на компромисс с преступниками, – про себя он добавил: «Какими бы молодыми и красивыми они ни были», но внешне ничем не выдал своих мыслей, оставаясь высокомерно-спокойным.
– Я не сделала ничего дурного, – ведьма безнадёжно отпустила его руку, опустилась на пол и еле слышно проговорила: – До рассвета есть время передумать. Позволь мне сбежать, если отпустить меня не позволяет тебе гордость.
Она подняла на него умоляющие заплаканные глаза, и он понял, что того разговора, ради которого он пришёл, не получится. Она же, вглядываясь в его голубоватые глаза, не видела в них жестокости или ненависти. Он просто делал то, что должен был делать, и явно старался не очень глубоко об этом думать, не принимая происходящее близко к сердцу. Он выглядел надменным и равнодушным.
– Нет, я не передумаю, – строго сказал он и направился к выходу.
– Постой, – вскрикнула она срывающимся голосом. – Если я расскажу тебе о своей магии, и ты поймёшь, что она не опасна вам, ты пощадишь меня?
Не оборачиваясь, он отрицательно покачал головой, бросив:
– С чего ты взяла, что это может быть мне интересно? – и продолжил путь, показывая, что вопрос не требует ответа.
Ведьма предприняла ещё одну попытку, на этот раз пытаясь надавить не на жалость к себе, а затронуть эгоистические