Из России за смертью. Михаил Рогожин
примитивность, свойственная некоторым офицерам, думающим, что в армии все делается по уставу и по их глупости. Пойди объясни такому, что есть особые отношения, когда и не каждый генерал посмеет приказать майору.
– Какой-то ты перепуганный. Вы там, в училище, что на гражданке – совсем от армии отвыкаете. Какая у тебя фамилия?
Найденов пожалел, что не ушел с площадки раньше, чем этот питекантроп.
– Майор Найденов.
– Ну, точно! В мое распоряжение, – для верности подполковник достал новенький красный блокнот. Открыл его на первой странице и протянул Найденову: – Читай.
Майор не поверил своим глазам. Среди нескольких фамилий, написанных корявым почерком, он отчетливо различил свою. В голове промелькнула мысль: «Не устаревший ли список?»
– И приказ обо мне подписан?
– В этом деле приказы ни к чему. Но не беспокойся. Выполняй мои приказы, и родина тебя не забудет – понятно?
– Так точно, товарищ…
– Подполковник.
Найденов не мог прийти в себя. Голова отказывалась соображать. Была наполнена каким-то безудержным веселым звоном. Хотелось что-то делать, хотя бы махать руками или трясти крепкую руку подполковника, или кричать в океан какие-то глупости. Его оставляют в Анголе! Спасен!
– Так у тебя баксы есть? – спокойно повторил свой вопрос подполковник.
– Долларов тридцать.
– Годится. У меня, учти, сегодня настроение хреновое. С каждым бывает. Причина на то есть. Но тебя не касается. Так что пойдешь со мной.
– Слушаюсь, товарищ подполковник.
– Рубцов я. Иван Рубцов. Можно просто Рубцов. А ты (подполковник заглянул в блокнот)… Игорь. Ну что ж, Игорь Леонидович, пошли на первое боевое задание.
ОЛИВЕЙРА
Приказ о начале операции из Москвы все не поступал. А по времени уж пора бы. Панов привычно спасался от жары в прохладной ванне, драя пемзой пятки, когда в дверь постучали условленным стуком. Панов довольно поморщился: «Неужто свершилось?»
– Входи! – небрежно крикнул он.
Вошел адъютант Емельянов, единственный, кто имел право отрывать генерала от традиционного отдыха и уединенных размышлений.
– Товарищ генерал, звонка из Москвы еще не было.
– Какого ж черта, – проворчал Панов.
– Вас на веранде дожидается Жоао Оливейра из Квито-Кванавали.
Адъютант Емельянов обладал бесценным качеством, которое позволяло ему много лет быть при генеральской кормушке. Будучи посвященным во все дела Панова, многие из которых выходили далеко за рамки служебных обязанностей, а также и в те, что относятся к интимным отношениям с дамским «контингентом», он всегда вел себя подчеркнуто бесстрастно и официально, словно вся получаемая им информация, не задерживаясь в голове, уходила в небытие.
– Нечего ему здесь толкаться… Какие у меня с ним могут быть вопросы? Какая-нибудь просьба? Пусть едет в миссию.
Панов не любил, когда кто-нибудь из партнеров по его довольно многообразному бизнесу