Власть над миром. История идеи. Марк Мазовер

      Эта удивительная смесь фантазий о космической гармонии, восхваления ручного труда и преклонения перед новыми капиталистическими технологиями легла в основу пропаганды еще одного весьма эксцентричного персонажа, ставшего предводителем учеников Сен-Симона в 1830-х гг., отца Анфантена. Этот самопровозглашенный «первосвященник» возвел сенсимонизм в новую религию: он выступал за свободную любовь, слияние Востока и Запада, а после короткого заключения во французской тюрьме, куда он попал за свои скандальные идеи о сексуальном равенстве, оказался во главе других сенсимонистов, придерживавшихся тех же представлений о «космическом браке», в Египте. В эпоху французского завоевания Алжира они пропагандировали объединение всех народов Средиземноморья и в целом глобальное примирение крупных регионов мира. Сенсимонисты мечтали превратить Париж в «новую Мекку», рисовали карты Европы, исчерченные железными дорогами, и располагали сетью сторонников, простиравшейся от Леванта до Южной Америки. Во Франции их поддерживали влиятельные банкиры, инженеры и ученые, которым удалось убедить революционно настроенного Луи Наполеона превратить 1850–1860-е гг. в эпоху реформ как в сфере правления, так и в сфере капитала. Мишель Шевалье, находившийся в заключении вместе с Анфантеном, остался в истории как французский сенатор, который уже в весьма пожилом возрасте сумел добиться важнейшего в том веке соглашения о свободной торговле с британцем Ричардом Кобденом в 1860 г. Еще одним сторонником сенсимонизма был инженер Фердинанд де Лессепс, занимавший высокие дипломатические посты, в том числе в Северной Африке, и руководивший впоследствии строительством Суэцкого канала – типичного сенсимонистского проекта, объединившего в себе инженерию и стремление к мировой гармонии[113]. Несмотря на все странности сенсимонизма, его основные идеи к концу века стали общепринятыми. К ним относилось, в частности, представление об инженере как о труженике во благо человечества, о техническом специалисте как о примирителе народов. Сюда же можно причислить псевдоэволюционное утверждение о принципах интернациональной организации, связывающей искры жизни в крошечные, исключительно биологические микроорганизмы, а далее в великую цепь бытия до ее расцвета в виде комплексных социальных интернациональных структур. Будучи ранней формой технократии, эта философия инженерного устройства мира гордилась своим рационализмом, опираясь в то же время на глубокую, почти мистическую веру в совершенство человека. Идею о том, что природа неизбежно развивается в сторону мировой гармонии, восприняли многие выдающиеся интернационалисты.