Вечность. В поисках окончательной теории времени. Шон Б. Кэрролл
увеличивается; у фиксированного объема энергии в форме солнечного излучения энтропия намного меньше, чем у того же объема энергии в форме излучения Земли.
Этот процесс, в свою очередь, объясняет, почему биосфера Земли – далеко не статичное место.[32] Мы получаем энергию от Солнца, но это не означает, что она нагревает и нагревает нас, пока мы не достигнем равновесия; солнечная энергия – это излучение с очень низкой энтропией, поэтому мы можем использовать ее для своих нужд, а затем высвобождать, уже в форме излучения с высокой энтропией. Все это возможно исключительно потому, что у Вселенной в целом и у Солнечной системы в частности в настоящее время относительно низкая энтропия (а раньше она была еще ниже). Если бы Вселенная была близка к температурному равновесию, в ней не происходили бы никакие процессы.
Ничто хорошее не вечно. Наша Вселенная является таким оживленным местом как раз потому, что энтропии есть куда увеличиваться – до тех пор, пока не будет достигнуто состояние равновесия, в котором все застопорится. Однако и это нельзя считать неизбежным. Возможно, энтропия Вселенной будет возрастать бесконечно. Или, наоборот, в какой-то момент энтропия достигнет максимального значения и остановится. Последний сценарий известен под названием тепловой смерти Вселенной, и предположение о таком конце возникло достаточно давно, в 1850-х годах, наряду с другими поразительными открытиями в термодинамике. Например, Уильям Томсон, лорд Кельвин – британский физик и инженер, сыгравший важную роль в прокладке первого трансатлантического телеграфного кабеля, в моменты рефлексии размышлял о будущем Вселенной:
Если бы Вселенная была конечной и обязана была подчиняться существующим законам, результатом неизбежно стало бы состояние всеобщего успокоения и смерти. Однако невозможно вообразить пределы распространения материи во Вселенной, и в силу этого наука свидетельствует о бесконечном продолжении в бесконечном пространстве процесса трансформации потенциальной энергии в осязаемое движение и, следовательно, в теплоту, но не о существовании одного ограниченного механизма, работающего по инерции, как часы, и останавливающегося навечно.[33]
Здесь лорд Кельвин, можно сказать, предвосхитил будущее, указав на центральный вопрос всех дискуссий подобного рода, к которому мы также будем возвращаться на протяжении всей книги: способность Вселенной расширяться – конечна или бесконечна? Если конечна, то однажды, когда вся полезная энергия будет преобразована в бесполезные формы энергии, обладающие высокой энтропией, Вселенную ждет тепловая смерть. Но если энтропия может увеличиваться бесконечно, мы можем, по крайней мере, предположить возможность бесконечного роста и развития Вселенной в том или ином виде.
В своем знаменитом рассказе «Энтропия» Томас Пинчон заставил своих героев применить уроки термодинамики к социальному окружению.
– Тем не менее, – продолжал Каллисто, – он обнаружил
Иногда вам могут встречаться заявления креационистов о том, что эволюция, как ее описывал Дарвин в своей теории естественного отбора, несовместима с принципом увеличения энтропии, поскольку история жизни на Земле – это история непрерывно усложняющихся организмов, предположительно происходящих из намного более простых форм. Эти бредовые заявления запросто разбиваются в пух и прах множеством доводов. На простейшем уровне: второе начало термодинамики относится к замкнутым системам, а организм (или вид, или биосфера) – это не замкнутая система. Мы чуть подробнее поговорим об этом в главе 9, но, по сути, этого достаточно.