Массажист. Дарья Плещеева
такой только ездить по клиентам, отираясь в городских пробках, откуда без царапин не выберешься. Дача находилась за городом – не к северу, как пансионат, а к югу. Время – самое неподходящее. Пока Н. добирался с Соледад до Большого Города, пока ехал к Сэнсею, пока сидел у него, стукнуло четыре, надвигался тот страшный час, когда офисный планктон мутной волной выплеснется на улицы. Сэнсей вздумал ехать огородами.
Но в Большом Городе уже много лет играли в народную игру «Перекоп». Как будто летом мало было времени для подземных ремонтов – именно теперь расковыряли нужные улицы. Наконец машина Сэнсея встала в очередь у переезда.
Он явственно злился, и Н. поддакивал ему, чтобы злость не вскипела.
– И вот я выхожу из лифта на втором этаже, – рассказывал Сэнсей. – Ну, думаю, поем, как нормальный человек. А там уже кафешки нет, ликвидировали как класс. Весь тот угол обнесли стеклянной стенкой – знаешь, из мутного стекла. И зафигачили туда филиал какого-то банка. Ну, думаю, и хрен с вами. Иду к лестнице. А мне навстречу – нечто! В костюмчике, в рубашечке, шеенка из воротничка торчит, как у ощипанной курицы. Но главное – глаза. В них столько же жизни и выражения, сколько у того мутного стекла. Но как идет! Хозяин жизни, блин! Старший помощник младшего клерка из банка «Галоша интернэшнл»! Не хухры-мухры! И так мне захотелось на него плюнуть… представляешь – пустое место, самоходный костюм, и эти тупые глаза, которые не видят ничего – только дверь возле вывески…
Н. знал, что означает этот гневный монолог. Роковая подруга Сэнсея как раз в банке и служила, была каким-то непроизносимым клерком, яростно делала карьеру. Сэнсей не мог ее ругать при Н. – это означало бы постыдную слабость. Ругать всех женщин-клерков оптом он тоже не мог, а как-то разрядиться хотел, он и без того слишком много обид безмолвно таскал в себе. Подставив вместо подруги этого встреченного года три назад и ни в чем не повинного парня, Сэнсей проклял его отныне и до веку, а Н. просто кожей чувствовал, как приятелю становится легче. Особенно полезна Сэнсею в таких случаях была самая тупая матерщина.
На дачу они приехали ближе к вечеру. Ясно было, что там и заночуют.
Погода малость выправилась, ветер утих, потеплело настолько, что Сэнсей достал из шкафа старые шорты и бросил Н., сам тоже переоделся. Им нужно было перетаскать в машину бабкины заготовки. Старуха все еще варила варенье в классическом медном тазу, переводя горы сахара и клубники, потом это варенье никто не ел, его всю весну раздаривали знакомым. Бабка была убеждена, что именно так лучше всего сохраняются витамины. Кроме того, она припасала кое-что полезное – огурцы с помидорами, замечательную закусь, яблочный сок, сок черной аронии, прекрасно понижающий давление.
Сэнсей вынес во двор два деревянных меча и два шеста-бо. Тут уж глаза отвел Н. Он знал этот сценарий. Ничего плохого в игре вроде бы не было – двое мужчин, одному тридцать, другому тридцать пять, валяют дурака, вообразив себя самураями. Но Сэнсей нуждался в драке не только для того, чтобы избавиться