Жизнь для вечности. Николай Пестов
Колюша пришел в первый раз из школы, мама спросила его:
– Ну, что ты делал в школе?
– Бегал по коридорам и смотрел на девочек.
– Ну, что же, понравились ли они тебе?
– Нет, мамочка, я не нашел там лучше нашей Наташи.
В школе тогда поили детей чаем с конфетами. Последние Колюша приносил домой и оделял ими Наташу и Сережу. На вопрос мамы: «Почему ты не ешь их сам?» – восьмилетний Колюша отвечал: «Надо же и малышей побаловать».
Часто игры детей принимали общий характер: так, когда в Москве проводилась паспортизация, всем Наташиным куклам и Сережиным зверям Колюша написал «паспорта». При этом внимательно разбиралось, какие у кукол и зверей были «дедушки» и «бабушки», подозрительные куклы и звери паспортов не получали, а отправлялись под кровати, безногие и калеки получали бессрочные паспорта и т. п.
В доме мы никогда не имели игральных карт. Детям внушалось к ним брезгливое и боязливое отношение, как к предмету, от которого в мире было много зла. Дети хорошо помнили мои рассказы о том, как знакомые мне люди кончали самоубийством из-за карточных долгов.
Я не могу сказать, чтобы мальчиком Колюша проявлял какое-то особое усердие к религии, но он всегда охотно слушал духовное чтение по вечерам и не скучал от длинных молитвенных правил. На эти правила (вечерние и утренние) семья становилась вместе, и молитвы читались поочередно кем-либо из детей.
Как и другие из наших детей, Колюша перед праздниками ходил ко всенощной и утром к Литургии, причащаясь обычно не реже одного раза в месяц. Но если в детстве он делал все это из послушания (хотя и охотно), то юношей он глубоко стал понимать секрет успеха во всех жизненных делах и стал усиленно молиться и искать помощи у Бога, когда в этом чувствовал нужду. Больше всего он любил читать акафист своему Ангелу – Святителю Николаю – и знал его наизусть. Как правило, он прочитывал его перед каждым из своих экзаменов. К молитве он относился очень серьезно: между прочим, он не допускал небрежности в одежде, когда стоял на молитве.
Колюша с папой
Будучи юношей, когда его звали молиться, он надевал на себя обувь, пояс и приводил в порядок свой костюм. Из повседневных молитв Колюшиному сердцу особо близки были «Царю Небесный» и кондак Богородице «Взбранной Воеводе победительная…». Он никогда не уходил с праздничного всенощного бдения, не выслушав этого песнопения, которое он называл «гимном Богоматери». Он не любил вычурного хорового пения и очень ценил общее пение, всею церковью.
Когда мне было сорок семь лет, я захворал скарлатиной и был отвезен в больницу. По своей инициативе дети с этого дня стали читать акафисты. Они читали по очереди каждый день один из акафистов – Святителю Николаю, целителю Пантелеймону, преподобному Сергию и преподобному Серафиму, в дополнение к вечернему правилу. Последнее занимало двенадцать – пятнадцать минут, затем требовалось около двадцати минут для акафиста. Таким образом, вечерняя молитва стала занимать ежедневно не менее