Тень мачехи. Том 1. Светлана Гимт
Татьяну собраться, привести себя в порядок. Она встала, поправила волосы, застегнула пуговицы халата. Сразу стало тесно: он жал в груди и еле сходился на талии, хотя размер был пятидесятым. Татьяна расправила воротник, выровняла бейдж, приколотый к груди. Придирчиво оглядела туфли. Взяла со столика картонную упаковку с перчатками, вытащила одну пару. Натянула на руки: новые, шершавые от талька, надевались они легко.
«Теперь я снова врач, а не пациент, – подумала она. – И буду оставаться врачом, пока это возможно». Вздёрнула голову; платиновые серьги с крупными бриллиантами блеснули надменным холодом. Заправила за ухо русую прядь асимметричного каре, откинула со лба челку.
– Ну прямо железная леди! – Янка с осуждением смотрела на нее, уперев руки в бока. – Даже глаза не серые. В них, как сказал бы поэт, сталь упрямства. От себя добавлю: ослиного.
Татьяна сказала примирительно:
– Слушай, ну я же пока на смене!
Демонстративно набрала номер Купченко и, глядя на подругу, попробовала состроить смешную рожицу. Но уголки губ съехали вниз, как у грустного клоуна.
___________________
* Психогенный – обусловленный психологической травмой, шоком, стрессом. Здесь и далее примеч. авт.
Глава 4
Открыв дверь приёмного отделения, Татьяна пошла по длинному полутемному коридору, меж кафельных стен бирюзового цвета. Со старых агитационных плакатов смотрели счастливые семьи и энцефалитные клещи.
Как всегда, в приёмнике было шумно, пахло йодом, дезинфекцией и табаком. В пластиковых креслах терпеливо ждали больные. Сопровождающие толпились рядом, заглядывали в кабинет первичного осмотра. Его дверь была открыта, и две медсестры работали, не поднимая голов – одна заполняла историю, вторая мерила давление у грузной пожилой женщины в теплом платке и песцовой шапке. Неся в руке звенящий пробирками чемоданчик, прошлепала тапочками лаборантка. Высокий пожилой хирург Алексей Вячеславович – благообразный, как миссионер – зашел в четвертую смотровую, задернув за собой плотную зеленую штору. Таня только и успела, что мельком увидеть стоящую там каталку и ноги лежащего на ней человека, обутые в большие, подбитые потертой резиной, валенки.
Первая и вторая смотровые были пусты. В третьей лежал старик, очень бледный и одышливо-полный. Женщина средних лет сжимала его руку.
– Девочки, где мой? – спросила Татьяна у медсестер.
– В четвертую пройдите, пожалуйста. Там Алексей Вячеславович уже.
Демидова нахмурилась: с чем же привезли мальчишку, если его смотрит хирург?
Вошла в белый дверной проем, под яркий свет большой прямоугольной лампы – и увидела, как колыхнулась штора. Из-под нее, как из-под ширмы кукольного театра, показались старые валенки, спущенные на пол с приглушенным стуком. Тяжелый бас хирурга за плотной зеленой тканью был монотонно-успокаивающим:
– Здесь больно? А здесь?..
Ответом был только надсадный кашель.
Демидова отвела край шторы. Спина хирурга, обтянутая голубой тканью униформы, была