Закон подлости гласит. Кристина Юрьевна Юраш
попадает не туда, куда надо!
– Обидчивость – плохое качество для мужчины, – усмехнулась я, разглядывая дорогой интерьер кабинета. – Но вы подумайте хорошенько. Мало ли как судьба обернется? Я не сгущаю краски, но, сами понимаете, в будущее заглянуть невозможно, поэтому не стоит разбрасываться крайне выгодными предложениями.
Я отлепила от щеки прядь волос. Теперь ею можно стучать об стол. Надеюсь, что завтра мне не придется бриться налысо. Бабка будет рада – экономия воды и мыла! Тряпочкой протерла и красавица!
– Я тоже советую не делать преждевременных выводов. Документы, мисс предприимчивость, – инквизитор протянул ко мне руку. Я отлепила от груди планшет и протянула его навстречу протянутой руке.
Липкий планшет не хотел расставаться со мной. Инквизитор взял его сквозь белоснежный кружевной платок и попытался осторожно вынуть его у меня из рук.
– Боюсь, моя статья про сегодняшние посиделки начнется словами «документы у меня оторвали с руками», – улыбнулась я, делая самый невинный взгляд, пытаясь отклеить пальцы от бумаги. Вблизи канцлер производил очень приятное впечатление, если бы не взгляд. Интересно, каким он был, когда ему было лет двадцать? Думаю, что он был очень даже ничего. Сейчас он тоже очень симпатичный. Не в моем вкусе, но симпатичный. Я снова пытаюсь понять, чем же он покорил сердце бедняжки Анабель? В данный момент я чувствую себя «подружкой», которой решили показать того, кто нравится. «Ну как он тебе? Красивый, правда?» – призрачная Анабель с размытым лицом, рожденная моим усталым воображением, заглядывает мне в глаза. Ее глаза светятся от любви и счастья. «Ну да, симпатичный!» – соглашаюсь я, не потому, что не хочу ранить в душу влюбленную по самые уши, а потому что против правды не попрешь. «А какой умница!» – вздыхает Анабель. «Да, не дурак!» – закатываю я глаза, давая понять, что больше обсуждать эту тему не хочу. Интересно, а что было бы, если бы мы с ней действительно встретились? Нет, мы не поменялись жизнями. Я просто проживаю под чужим именем, не более. Это не значит, что я обязана подражать ей во всем и любить то, что любила она!
– Не оказывай сопротивление, мисс предприимчивость! У тебя уже есть предположения, на какую статью потянет статья? – вкрадчиво заметил канцлер от инквизиции, глядя на меня с порицанием. Странно, он еще не читал, но уже осуждает. Да что ж ты так на меня смотришь?
– Ну да. Мы с вами – почти коллеги. Я имею в виду, что руководствуемся одним принципом: «Был бы человек – статья найдется!» – улыбнулась я, отрывая от планшета пальцы вместе с бумагой, а потом счищая ее на пол.
– Я бы сказал по-другому. Был бы проступок, а наказание найдется. Так как на счет извинений, мисс полное отсутствие совести? – спросил инквизитор, испепеляя меня взглядом. Ничего, даже если меня испепелят, я все равно развеюсь.
– Как человек, я извиняюсь. Да что там извиняюсь! Каюсь, – криво усмехнулась я, глядя ему в глаза. – Как журналист – нет.
– Как человек, я принимаю извинения, – услышала я ответ, сопровождающийся красивой улыбкой, которая